Темное просвещение. Американские консерваторы против Империи и Собора

— Есть немало ярких примеров со всего мира. Кристина Морваи — самая известная венгерская феминистка и при этом националистка, депутатка Европарламента от ультраправой партии «Йоббик». Она, кстати, занимает пророссийскую позицию, посещала ДНР и ЛНР с поддержкой. Еврейская правая феминистка Айелет Шакед, которую я упомянула выше. Энн-Мари Уотерс из Британии и её предшественницы, правые феминистки Эммелин Панкхёрст (самая известная суфражистка), Нора Элам и Мэри Ричардсон (сочетавшие феминизм вообще с настоящим фашизмом, как и многие боевые британские феминистки первой половины прошлого века).

Ирландские национал-феминистки Мод Гонн и Констанция Маркевич (и ещё многие другие, о которых мы напишем). Американки Альма Бридвелл-Уайт и Маргарет Сэнгер (самая крутая феминистка США первой половины прошлого века, что вынуждены, скрипя зубами, признавать даже левые феминистки, и это доставляет им очень большой дискомфорт, потому что Маргарет была расисткой, сторонницей евгеники, сотрудничала с Ку-Клукс-Кланом и мечтала стерилизовать всех небелых — а ещё с неё списали образ Wonder Woman). 

Финская национал-феминистка Хилья Рийпинен, «амазонка с белыми кулаками», ночной кошмар коммунистов. Турецкая национал-феминистка Мерал Акшенер, «Ашина» («Волчица»), бросившая вызов султану Эрдогану (а «волчицей» её прозвали за плотные связи с ультраправыми «Серыми волками»).

Ингер Стойберг, успешно спасающая Данию от нашествия мигрантов и выведшая свою страну на второе место в индексе полового равенства по версии Всемирного банка (100 баллов из 100). Да та же Марин Ле Пен — вполне себе пример национального феминизма. Как и Фрауке Петри.

Если брать Россию, то тут вообще много имён. Назову лишь пару: княгиня Ольга и Екатерина Великая — из правительниц, Надежда Дурова и Мария Бочкарёва — из воительниц, и, нельзя не отметить, валькирию Белой Армии Софию де Боде, Алёна Арзамасская и Василиса Кожина — из атаманш.

В современной российской политике могу назвать правозащитницу Наталью Холмогорову, а также активисток Оксану Вёльву и Дину Гарину. Последние не называют себя феминистками, но вполне могут вдохновлять нас своей деятельностью.

— Насколько хороши ваши перспективы? Смогли ли вы на постоянной основе выбраться в реальную жизнь с активизмом и просвещенчеством, как это смогло сделать интерсек-движение?



— Я думаю, наши перспективы очень хороши. Интерсек-дискурс для России неактуален, он никогда не перерастёт уровень субкультуры. В рамках этого дискурса женщины рассматриваются как очередное меньшинство. Но мы не меньшинство. Нас не волнует политика меньшинств. Мы большинство. И мы возьмём своё.

Российское фем-сообщество, несмотря на усилия, прилагаемые самозваными «предводительницами» типа Никсель-Пиксель или Беллы Раппопорт, в массе своей нетолерантно. Россия — суровая страна, в которой всем живётся непросто. Русская женщина не может всерьёз озаботиться правами «гендерфлюидных пансексуалов» или мигрантов, сколько ей это ни навязывай.

Сейчас нам, русским женщинам, предлагается ложная дихотомия: либо борьба за свои права и интересы, либо борьба за нацию. Либо феминизм, но с толпами мигрантов из ультрапатриархальных стран. Либо национализм, но с патриархальной фофудьёй в духе «киндер, кюхе, кирхе». Это вражеская разводка, так как борьба женщин за свои интересы и борьба за нацию по отдельности ведут к проигрышу. Нам жизненно необходимо синтезировать феминизм и национализм в один путь. Поэтому национал-феминизм неизбежен.

Пока что мы находимся в самом начале пути — ещё не сформирован корпус идеологических текстов, мы пока ещё не вышли в оффлайн, но нас уже заметили очень интересные люди.

Русский национальный феминизм — это всерьёз и надолго.
Русские Вперёд!