Темные инстинкты

Пол и Одри пришли в половине восьмого. Принесли с собой легкого вина. Энни очень хотелось поделиться с Одри тем, что Рэй приходил к ней ночью, но она сдерживала себя. Не потому, что боялась того, что друзья не поймут ее или сочтут свихнувшийся от горя дурой, а потому, что она чувствовала, — если поделиться этим, боль вернется. Тем более Энни никогда никому не рассказывала о подробностях своей личной жизни. Любовь любит тишину — в этом она была убеждена, как ни в чем другом.

Сначала разговор велся на повседневные темы: обсуждали погоду — эту странную «сухую» грозу, которая возвращалась сегодня ночью. Одри рассказала, что они с Маргарет снова присмотрели домик за городом и были бы не против, если бы Энни к ним присоединилась («Совсем как раньше, помнишь?»). Пол в основном говорил о том, как продвигается ремонт в их новой квартире (Одри при этом смущалась). Обычная болтовня, предшествующая «основной» теме.

Пол наполнил бокалы в третий раз.

— Мы перекрыли и тщательно проверяем все выезды из города. Патрули постоянно «курсируют» по улицам. Информаторы трясут мелких сошек. Но результатов пока нет. Мы взяли парочку бандитов да одного заезжего контрабандиста, но это никак не помогло приблизиться к поимке психов из «Своры».

Пол посмотрел на Энни, проверяя ее реакцию.

— Так вот, — продолжил он, — мы уже начали думать, что проглядели этих подонков, но неожиданно в полицейский участок позвонил какой-то забулдыга и сообщил, что видел, как залетный увалень забрался в подвал старой фабрики по пошиву одежды, находящейся на окраине западного района. То еще местечко, скажу я тебе. Сначала оператор не хотел воспринимать его слова всерьез, но этот тип сказал, что живет в здании напротив и его окна выходят прямо во двор, как раз со стороны подвала. А самое главное — забулдыга уверял, что видел этого типа уже несколько раз. И на бродягу тот не похож.

Оператор отправил туда патрульную машину. Они спустились в подвал и сразу вызвали капитана.

Энни пока не понимала, куда клонит Пол, но заметила, что он нервничает и слегка возбужден. Он выпил немного вина и продолжил.

— Подвал, хоть и был старым, но не пожароопасным. Однако капитан сказал, что внутри — все стены и потолок были черными от сажи и гари.

Помещение сильно обгорело, при этом запаха гари не чувствовалось («а вишневого? — подумала в этот момент Энни»), но все выглядело так, словно пару часов в помещении орудовали огнеметом. У дальней стены мы нашли пистолет и сгоревшие гильзы. Эксперты взяли все это добро на анализ. На рукояти пистолета обнаружили отпечатки. Даже странно, что они сохранились после такого пожара, но, тем не менее, по ним мы смогли установить, кто последним держал пистолет. Это был Хорст Вайгль, немец по происхождению. Мы не знаем, как он попал в страну, но капитан попросил кое-кого навести справки, и оказалось, что этот Вайгль — военный наемник, пять лет назад толи ушедший, толи сбежавший со службы.

Пол сделал еще один глоток. Энни внимательно его слушала.

То, что один из этих уродов, возможно, сгорел заживо, напугало ее, но в то же время она испытывала чувство… благодарности.

— Мы прогулялись по окрестностям, и один бармен подтвердил, что видел этого типа. Тот сильно надрался, потом выкупил бутылку виски и ушел. Каким образом он оказался в подвале, нам более-менее понятно, — там бы его искали долго. Но как он сгорел — загадка. Гореть-то в этом подвале было нечему. А если бы и было чему, этот тип — наемник, а такие ребята заживо, даже по-пьяни, не сгорают. Инстинкты у них что надо. И в ту ночь никто ничего не слышал. Оттуда, где живет звонивший нам забулдыга, точно можно было услышать вопли немца. Но все было тихо.

Вайгль вошел в подвал вечером, а ночью патруль обнаружил пепелище.

В комнате воцарилось молчание. Пол — мысленно — снова отправился в сгоревший подвал. Одри посмотрела на Энни. Застывший взгляд подруги и какой-то странный блеск в глазах немного ее напугал. Одри хотела поддержать Энни, но не была уверена в том, что сейчас стоит говорить о расследовании.

− Энни, дорогая, если тебе тяжело про это слушать, мы можем отложить… — начала Одри, но Энни ее остановила.

— Нет, все нормально. Я просто задумалась о судьбе. Или карме… Не знаю, как правильно это назвать. Просто странно, что этот… преступник погиб так же, как и один из полицейских, — сгорел заживо. Ужасная смерть.

Энни хотела добавить, что испытывает при этом неоднозначные чувства. С одной стороны, умереть, да еще и таким образом, — ужасно и неправильно. Но с другой — есть в этом… справедливость, что ли. Око за око, и все такое. Но Энни оставила свои мысли при себе. Пол посмотрел на нее, и в его взгляде отчетливо читалось: «Черт, а ведь верно!»

— Что по этому поводу думает капитан? — спросила Энни.

— Честно говоря, у нас пока нет убедительной версии. («Это сделал Рэй — как вам такая версия?») Найти причины возгорания нетрудно, составить отчет тоже. Бумага все стерпит. Но капитан хочет тщательно обо всем разнюхать.