Темные инстинкты

Джош сидит на сильно потертом диване, обивка которого почти слезла с деревянного скелета. Жалюзи на окне позади него опущены, но сквозь них немного проникает холодный уличный свет. На маленьком столике перед ним стоит утыканная пепельница, похожая на никотинового ежика с кривыми окурками вместо прямых игл. Рядом стоит бутылка бурбона «Old Crow»

Джош добавляет еще дыма в комнату. Немного смочить горло алкоголем. Можно прям из горла, стаканы для лохов.

«…классно мы позабавились с той блондинистой сукой! Верно парни?»

Еще глоток. Хорошее пойло для промывки мозгов. Или двигателя какой-нибудь развалюхи. Дым в себя. Потом в комнату.

«…черт, ты помнишь ее сиськи, Боб? Они так классно прыгали, когда я усадил ее на своего дружка! Ахаха!»

Голоса не покидали его голову. Они засели там, как заноза. Если ее не вытащить она будет проникать все глубже. Голоса в голове проникли глубоко. Практически распаковали чемоданы в мозгу.

«…эта сучка так стонала и орала, словно она грязная шлюха! Особенно когда Нэд впихнул ей, в ее сочный зад. Ты помнишь ее упругую задницу, Нэд? Да, Фил, узкая и сладкая.»

Джош приложился к бутылке. Затяжка. Никотин и бурбон наконец-то начинают быть в голову. Может удастся вышибить оттуда эту гниль.

«…да она так начала верещать, когда я зашел через заднюю дверь! Вот шлюха, я думал, она всю округу разбудит. Но Зак молодец, смачно заткнул ее вопящий рот! Ахаха! Ты помнишь, Зак? Да, Норман. Блондинка, с большими буферами. Точенным личиком и фиалковыми глазами. Ты долбанный романтик, Зак!»

Хлоя. На столе рядом с пепельным ежом стояла фотография. Она не должна была приезжать.

«…помнишь, как она сначала вырывалась и пищала? Визжала как свинья, ахаха! Черт, когда мы принялись за дело все вместе, она стонала не хуже тех баб, что работают у Майлза. Умелая девочка. Делала вид что ей не нравится!»

Джош воткнул окурок в пепельницу. Приложился к горлышку. Жидкость уже не обжигала горло. Он посмотрел на фото. Со старого снимка на него смотрела светловолосая девушка. Она была одета в цветастое летнее платье. Позади виднелся их старый, чуть покосившийся родительский дом. Девушка была красивой, с высокой грудью, точечным личиком. Девушка с фотографии улыбалась Джошу, глядя на него фиалковыми глазами.

На обратной стороне снимка была надпись: любимому брату в память о доме. Джош взял в руки рядом лежащий дробовик Mossberg двадцатого калибра. Провел рукой по его крепкой стали. Посмотрев на фото, он прикурил новую сигарету; затем принялся неторопливо заряжать дробовик большими патронами. Спокойно и методично. Один за одним.

Она не должна была приезжать.

За окном пошел снег. Зимние сумерки уже укутали город. Стрелки на наручных часах тикнули, указав на половину седьмого. Еще рано. Джош спокойно продолжал заряжать дробовик.

Спешить некуда.

* * *

Черный «камаро ss» словно хищник крадется сквозь завесу крупного снегопада. Плавно и мягко. Я чувствую его нетерпение. Оно мне знакомо. Он ждет, когда я утоплю педаль газа в пол, позволив его мощи вырваться наружу, разорвав тишину ночи звериным рыком его стального естества. Кварталы спят. Лишь несколько огоньков горят в жилых домах; магазины закрыты на крепкие замки и зарешечены стальными перегородками. Приличных заведений тут и в помине не было. Кабаки, бары, стрип-клубы, бордели. Они оживают ночью, приветливо распахивая свои порочные двери, приглашая окунуться в безумие ночи, собирая под своей крышей всякий сброд, преступников, и прочих неудачников, способных купить себе прелести ночной жизни. Я хорошо знаю эти места.

«Камаро» тихо приминает снег на дороге. Следы практически сразу заметаются снегопадом. Свет от уличных фонарей почти отсутствует.

На этих улицах свет не жалуют.

Хлоя. Почему она оказалась здесь? Каким образом двадцатилетняя девушка, которая должна была поступить в хороший колледж, забралась в самый тухлый и прогнивший город на свете?

Какие дорожки тебя привели сюда? Уж не те ли, что и меня, сестренка? Ты всегда была дерзкой. И свободолюбивой. Семейные пикники не для тебя. Также, как и милые посиделки у камина. Мы были чертовски похожи. Шайка из двух человек против всего мира.