Темные отражения

– Я вам доверяла, правда, – сказала я, – но мне не хотелось, чтобы вы подумали, будто я вами манипулирую. Не хотела, чтобы вы меня боялись.

– Ладно, по поводу первого, – начал Лиам. – С чего это мы должны были решить, что ты силой мысли джедая заставила нас взять тебя на борт? Мы голосовали. Мы попросили тебя остаться. Второе: почему, ради всего святого, твой зеленый мозг решил, что быть оранжевой – плохо?

– Ты даже не представляешь… на что я способна.

– Естественно, – встрял Толстяк. – Мы не представляем, но выиграть в ближайшем будущем чемпионат по «нормальности» не входило в наши планы. Итак, ты умеешь влезать в головы людей? Двое из нас могут вертеть людьми, как перышками. Зу однажды взорвала кондиционер – и ничего, прошла мимо не моргнув глазом.

Я была другой, но они этого не понимали.

– В отличие от вас, у меня не всегда получается себя контролировать, – сказала я. – Иногда я делаю вещи… Нехорошие вещи. Вижу то, что не должна. Заставляю людей совершать странные действия. Это ужасно. Находиться в чьей-то голове для меня все равно что идти по зыбучему песку: чем сильнее я пытаюсь вырваться, тем больше наношу вреда.

Толстяк уже открыл рот, но не произнес ни слова. Лиам наклонился так, что наши лица оказались на одном уровне.

– Оставайся с нами. Мы этого хотим, – сказал он, запуская руку мне в волосы. Пальцы Лиама коснулись моей шеи. – Мы хотели этого вчера, хотим сегодня и будем хотеть завтра. Никакие твои действия не смогут на это повлиять. Если ты напугана и не можешь разобраться в своих идиотских способностях, мы тебе поможем. Но не надо думать, даже на секундочку, что мы собираемся тебя бросить.

Лиам дождался, пока я посмотрю ему в глаза.

– Поэтому ты так отреагировала, когда я сказал, что Беглец может быть оранжевым? Это и есть основная причина, почему ты хочешь его найти? Или все-таки мечтаешь вернуться к бабушке? Потому что, как бы то ни было, мы поможем тебе добраться до места.

– И то и другое, – ответила я. – Разве это запрещено?

Слезы иссякли, но дыхание по-прежнему оставалось хриплым, надсадным, словно легкие не справлялись с таким количеством воздуха. Не представляю, почему мозг до сих пор вел себя так спокойно, но думать об этом хотелось меньше всего. Лиам и Толстяк одновременно взяли меня под руки. Вывели из фургона и подвели к потрескивающему огню.

– Где мы? – в конце концов спросила я.

– Надеюсь, где-то между Северной Каролиной и Грейт-Дисмал-Свамп, – сказал Лиам, продолжая поглаживать меня по спине. – Юго-Восточная Вирджиния. Теперь, когда ты проснулась, мне пора проверить Зу. Вы двое оставайтесь здесь, ладно?

Толстяк кивнул. Мы молча проводили его взглядами, а затем Толстяк повернулся ко мне.

– Руби, – серьезно начал он. – Ты можешь сказать мне, кто сейчас президент?

Я моргнула.

– А почему ты спрашиваешь?

– Помнишь, что случилось?

Помнила ли я? Воспоминания были настолько туманными и разрозненными, что казались чужими.

– Разгневанный мужчина, – сказала я. – Ружье. Голова Руби. Ай-ай!

– Прекрати, я серьезно!

Я коснулась раны на лбу и вздрогнула.

– Можешь говорить потише? У меня сейчас голова треснет.

– Ну что ж, похоже, ты здорова. По крайней мере, у тебя есть силы, чтобы действовать мне на нервы. На, выпей это, – сказал он, протягивая недопитую бутылку воды. Вода была затхлой и теплой, но я выпила содержимое одним глотком. – Папа говорил, что раны на голове выглядят опаснее, чем есть на самом деле, но мне показалось, ты труп.

– Спасибо, что зашил, – сказала я. – Выгляжу маленьким Франкенштейном, но, наверное, я это заслужила. Теперь все встало на свои места.

Толстяк тяжело вздохнул.

– Франкенштейн – это фамилия доктора, который создал монстра, а не имя самого чудовища.

– Можешь не придираться?

– Не обращай внимания. Ты ведь не изучала классическую литературу.

– Представь себе! Не думаю, что в библиотеке Термонда завалялся хоть один экземпляр. – Мне не хотелось, чтобы это прозвучало так резко, но осознавать, что твои знания находятся на уровне десятилетнего ребенка, было не очень приятно.

Толстяк бросил на меня извиняющийся взгляд и тяжело вздохнул.

– Я просто… не принимай на свой счет, ладно? Мое сердце и так вот-вот разорвется.

Все время, пока Лиам с Толстяком пытались меня уболтать, мне не давала покоя одна мысль. Как бы ужасно это ни звучало, Бетти действительно необходимо было оставить здесь. Ее слишком хорошо знали как СПП, так и скиптрейсеры. Но в разговоре ребят было что-то еще. Мне даже казалось, я догадываюсь, что именно. Вот только спрашивать Лиама было бессмысленно. Вместо правды он вполне мог выдать ее подслащенный вариант. Суровые будни нашей команды. Оставалось выяснять истину с помощью Толстяка.

На мгновение я засомневалась. Между нами лежало издание «Обитателей холмов». То самое, которое вызвало у меня в детстве настоящую ярость.

Кроликам нужна гордость, но гораздо важнее – сила воли, чтобы принять свою судьбу.