Тёмный Человек

К счастью, последнюю четверть мили спутники прошли без приключений. Через несколько минут, они, наконец, оказались на другом берегу болота. Страшная топь Семи Сестер осталась позади. От гати в глубину сумрачного леса вела узкая тропинка. Следуя по этой тропинке все четверо (если считать и Харизму, то, конечно, пятеро) вступили в таинственный мир Старого Вилемова Двора.

Здешний лес был настоящей глухоманью. Никаких следов человека, кроме едва заметной тропинки, петляющей между стволов упавших сосен. Буреломы, густые колючие кусты, низко нависшие над тропинкой ветви, делали путь почти непроходимым. Ротмистр, шедший первым, обнажил оружие и время от времени рубил особо нахальные ветки, расчищая дорогу. Барабара теперь старалась держаться поближе к храброму гусару. Иногда она даже наступала ему на пятки. Гильбоа сердито оглядывался на неловкую девочку, недовольно фыркал в большие усы, но ничего не говорил.

«Сам пообещал защищать ребенка. Никто за язык не тянул!» – ехидно подумал Мельхиор, стараясь не отставать от нотариуса.

Вскоре тропинка вывела отряд в маленькую укромную лощину, всю заросшую высокой травой. Там и сям чернели остатки фундаментов, лежали груды обгоревшего печного кирпича, бросалось в глаза гнилое дерево изгородей.

– Вилемов Двор! – пропыхтел Мартиниус, тяжело дыша. Мельхиор взглянул на патрона. Старик явно устал. Черты его узкого лица обострились еще больше, на спине и подмышками расплывались большие пятна пота, но нотариус по-прежнему цепко держал одной рукой Барабару, а другой – котомку со шкатулкой.

Непрошенные гости медленно и осторожно пошли по бывшей главной улице селения. Справа и слева угадывались остатки дворов. Было тихо. Лишь несколько ворон яростно каркали с окрестных сосен.

– Ну и где нам здесь искать эту столетнюю бабку? Есть какие-нибудь идеи? – недоуменно спросил ротмистр, оглядываясь. – Тут же нет ни одной живой души, двадцать тысяч демонов и кулаки Деуса!

Нотариус развел руками. Мельхиор растеряно молчал.

Вдруг Барабара звонко спросила, указывая на покосившуюся хижину у самого леса:

– А может быть, бабушка Амброзия там живет?

Глава двадцать первая.

В хижине ведьмы

Сконфуженные мужчины последовали за глазастой девчонкой. Вблизи хижина оказалась настоящей лачугой. Маленькое окошко, затянутое бычьим пузырем. Кривая труба над соломенной крышей. Грубая деревянная дверь, оббитая железными полосами. На двери медная ручка в виде птичьей лапы, сжимающей кольцо. Перед дверью постелена чистая тряпочка для обуви. Тряпочка говорила о том, что в хижине кто-то живет.

Мартиниус постучал своим маленьким кулачком в дверь.

– Уважаемая Амброзия, можно войти?

В ответ молчание.

Подождав несколько мгновений, нотариус толкнул дверь. Дверь с протяжным скрипом отворилась. Она оказалась незаперта. Спутники нерешительно вошли в хижину и оказались в маленькой клетушке с большой беленой печью. На печи лежал черный как деготь кот и смотрел на незваных гостей круглыми голубыми глазами. Кроме кота в хижине никого не было. На полу лежали пестрые домотканые половики. Пахло душистыми лесными травами, цветами и чесноком, гирлянды которого были развешены под потолком. В углу стоял облезлый зонт. Повсюду виднелись цветочные горшки с васильками.

– По народному поверью, василек – это символ души человека, – тихо сказал Мартиниус своим спутникам. Больше он ничего сказать не успел. Внезапно начался ад.

Чудовищный, нечеловеческих размеров и очертаний череп высунулся из-за печи и жутко заклацал челюстями. Самый настоящий демон! Мельхиор оцепенел от страха. Его волосы встали дыбом. Барабара привычно завизжала. Гильбоа выхватил саблю и отчаянно крикнул:

– Эх, семи смертям не бывать, а одной не миновать! Ко мне, монстр! Отведай-ка гусарской сабли! Гореть тебе в аду, бездушная тварь!

Кот с оглушительным воплем исчез за печью. Незадачливые визитеры не сговариваясь посмотрели на дверь. Она была закрыта. Положение стало совсем безвыходным.

Посреди всего этого ужаса маленький нотариус неожиданно расхохотался. Его спутники с недоумением уставились на него. Мартиниус вытер платком выступившие от смеха слезы и весело произнес:

– Выходите уважаемая Амброзия. Мы только хотим с вами немного поговорить о прошлом.

Череп перестал клацать большими желтыми зубами и скрылся за печью. В наступившей тишине раздался строгий старческий голосок:

– Ладно-ладно, только пусть ваш воин спрячет саблю.

Мартиниус сделал знак ротмистру. Тот, ничего не понимая, вложил оружие в ножны. Из-за печи вышла маленькая старушонка с хитрым личиком, держа подмышкой страшный череп, а в руках веревочки, с помощью которых она заставляла его двигать челюстями. Старушонка отложила череп с веревочками в сторону и уселась на лавку у стены, болтая ногами в кожаных тапочках.