Темный город

Шон, казалось, тоже засмеялся. Раньше я не общалась с ним и уж точно не задумывалась, что общаясь с ним, невольно чувствуешь, что общаешься с Филом. Дело было даже не в том, что Шон был ещё молод и понимал подростковые шутки, не в том, что внешне был копией Фила.

— Хочешь пройти? — скорее ради вежливости спросил Шон.

В голове я кричала себе самой, что отсюда нужно убегать, как можно быстрее.

— Да, конечно, — и я шагнула в дом, полный разочарований и алкоголя.

Шон удивлённо смотрел, как я уверенно шагаю по его гостиной и буквально падаю на диван. Сам он тихо сел на кресло, недалеко от меня, так, будто это я была хозяйкой дома, а он всего лишь смущённый гость.

— Чаю? — вновь спросил он, чтобы поддержать беседу.

— Нет, — сразу же выпалила я. — Вообще, мне надо домой.

Наверное, я казалась полной дурочкой в его глазах. До, точно, он так и думал обо мне. Не кажись я ему глупой девчонкой, он бы не устремил на меня взгляд, полный непонимания.

Я огляделась по сторонам в поисках какой-то поддержки, но мой взгляд остановился на небольшой куче игрушек.

— Это… — я указала пальцем на старых потрёпанных мишек, машинки, паровоз и солдатиков.

— Это любимые игрушки Фила в детстве, — пояснил его отец. — Я помню, вот этот паровозик, — и он взял в руки небольшой игрушечный вагон без колеса, — его зовут Томми.

Я глупо улыбнулась, не веря тому, что он ещё помнит такие мелочи.

— А это мишка Сэмми, — продолжил Шон. — Фил спал с ним до восьми лет. И потом, когда вырос, очень любил его, он рассказывал иногда ему истории, пока не вырос окончательно. Я удивлён, что он не взял его с собой. Наверное, забыл.

Я пыталась улыбаться, хотя уже чувствовала, что не могу сдерживать слёзы. Одна мысль о том, что когда-то он был маленьким и не знал всего, что произойдёт с ним, заставляла меня дрожать на месте.

— Я не помню, как звали остальных, — понурил голову Шон. — Но помню, что у каждой игрушки было своё имя.

— Неужели? — усмехнулась я. — Даже мои куклы не имели постоянного имени, а Фил знал поимённо каждого солдатика?

— Да, — Николсон закивал головой. — Он был смешным мальчиком в детстве. Совсем не такой, каким он стал сейчас.

Я смахнула слезу с щеки и выдавила из себя жалкое подобие улыбки. Мне нравилось, что Шон запомнил такие мелочи из детства моего друга. Когда Фил родился, Шону, кажется, было восемнадцать, и в таком возрасте он считал его скорее жалким бременем, но всё же, выучил имена его игрушек. Это правда было мило. И почему-то, я была уверена, что Шон совсем не выдумывает имена на ходу, он действительно помнит, кто Сэмми, а кто Томми.

— У него мало игрушек, — сказал Шон не мне, а куда-то в пустоту. — Потому что у нас было мало денег, чтобы тратить их на новые машинки. Но у Фила вдруг появился друг из нормальной семьи, который иногда пытался подарить ему новый джип или робота. Я помню, как сама миссис Батлер принесла нам в подарок вертолёт. Но Фил никогда не брал чужих вещей. Я помню, как впервые начал гордиться им. За то, что он совсем не похож на меня, он не берет чужих подачек. Я всё боялся, что он утратит это свойство со временем, но я зря думал об этом. Мой сын вырос удивительно хорошим человеком. Ты права, семья Батлеров хорошо воспитала его.

И он, улыбаясь, посмотрел на меня. Его глаза заискрились, и я поняла, что он борется с огромным чувством пустить слезу при мне.

— Кевин Батлер, — сказал он. — Я всегда был благодарен ему за то, что он показывал Филу, какими должны быть добропорядочные люди. Я уже сходил к Батлерам, там ужасно. Ты не была?

Я махнула головой. Пойти в дом Батлеров для меня стало бы концом света. Я боялась буквально каждой частички, способной напомнить мне о лучшем друге детства. И я боялась встречи с его семьёй. Боялась до истерики увидеть страдания миссис Батлер. Ещё в детстве я поняла, что ничто не сравнится с изнуряющим чувством матери, потерявшей ребёнка.

— А я был там, — ответил Шон. — В этом доме, как будто перестала существовать жизнь.

Я промолчала, что жизнь перестала существовать и во всём Тенебрисе.

— Прости, что снова затронул эту тему, — отвернулся он от меня. И тогда я поняла, что мои руки начали бешено трястись, что вызвало в нём, должно быть, панику.

Я жестом подала ему знак, что всё нормально. Я не стала объяснять, что это вполне нормальная реакция. Иногда я чувствую и вещи похуже, например, я вижу тёмные круги пред глазами, или не могу совладать с чувством равновесия и падаю на месте, а иногда просыпаюсь посреди ночи в холодном поту.

— Я пришла, чтобы сказать, — я слегка замялась, думая, а приведёт ли это к тому, о чём я нафантазировала в своей голове.

— Ты знаешь, где мой сын, — закончил фразу Шон. — Ведь так?

В его голосе звучала большая-большая надежда на то, что это действительно так.

— Да, — я кивнула.

— Так где же он? — нетерпеливо заёрзал на кресле Шон.

— Он уехал, чтобы забыть обо всём, что было здесь. Он хотел начать новую жизнь в другом городе.

Шон вдруг засмеялся, скрестив ладони в кулак и понурив головой.

— Мой глупыш, он правда думает, что смена места позволит ему стать другим человек.