Темный город

Я проснулась пораньше, пока отец ещё не уехал на работу. Мама приготовила пирог из картошки, одно из любимых блюд папы. Мы позавтракали, а потом поступил звонок. Мой папа удивился, услышав пару слов, а затем посмотрел на меня с небольшим сожалением.

— Николсон? — переспросил он в трубку.

При одном произнесении этой фамилии я соскочила с дивана и подбежала к папе.

— Что? — спросила я.

— Да-да, — говорил папа в телефон. — Зачем он вернулся?

Я внимательно пыталась услышать, что происходит по другую сторону телефона. Признаюсь, моё сердце полыхало и грозилось вырваться наружу.

— Ну что же там? — вопросительного тянула я папу за рукав рубашки.

Он жестом попросил меня не мешать.

— Кто там? — не унималась я. За три недели это был первый раз, когда я почувствовала мимолётное счастье от простой единой мысли, что это может быть именно тот, о ком я так мечтала всё это время.

Папа положил телефон, ответив, что приедет через пару минут. Я смотрела на него не без лишней надежды в глазах. Со стороны казалось, что я умоляюще кричу о том, чтобы это был Фил.

— Это не он, — осторожно произнёс папа. — Это Шон Николсон.

Отец Фила. Зачем этот человек вернулся спустя столько времени? Меня просили остаться дома, но я упорно напрашивалась на то, чтобы поехать вместе с папой на работу.

По пути в участок, я уже придумывала в голове сцены, которые могли бы произойти. Но всё это было моей фантазией. В душе я понимала, что этого не случится по крайне мере сейчас.

Первый, кого я увидела, был Тони. Мы застыли на крохотное мгновение во входных дверях. Эти две секунды были до ужаса неловкими. Ситуация стала ещё более напрягающей, когда я вспомнила, что Тони работает в кабинете отца. Не знаю даже о чём он мог думать. Наверное, он понимал, что с ним, скорее всего, у меня ничего не получится.

В своё оправдание скажу, что это не я прекратила с ним общение, когда поняла, что отношения с ним никогда не заменят Фила. Это он первый отдалился от меня, когда мне нужна была его поддержка. Смерть Кевина показала мне, кто на самом деле будет со мной в любых обстоятельствах. Фил находил время и силы быть со мной, когда этого не мог сделать Тони. Но Тони, по сути, никого не терял, а Фил лишался лучшего друга.

Мы с папой прошли по недлинному коридору отделения. Возле кабинета шерифа сидел Шон Николсон, один из самых плохих отцов, которые существуют на свете. Он больше был похож на бездомного человека, с отросшей щетиной, запахом курева, в синей толстовке, в которой раньше ходил Фил. Но в нём было и то, что заставляло меня задуматься о том, что жизнь сделала его более человечным. От него не несло алкоголем, и он держался абсолютно, как здоровый человек, без алкогольной зависимости, он выпрямлялся, и даже выглядел чуть моложе своего возраста. Очертания его лица были похожи на очертания Фила. Я застыла от недоверия тому, что возможно быть настолько сильно похожим на него.

— Добрый день, — Шон привстал со скамьи, увидев моего отца. — Здравствуй, Белл.

Я кивнула, не в силах сказать ни слова.

— Ты хотел о чём-то поговорить? — спросил папа, открывая дверь в свой кабинет.

— Да, — Шон закивал головой. — Мой сын, Филлип.

— Тот сын, которого ты бросил? — с упреком в голосе спросил мой папа.

— Я не бросал его, — замотал головой Шон. — То есть да, я уехал ненадолго, но в этой поездке я всё внимательно обдумал. Скорее даже я пытался не думать, но в какой-то момент понял, что мне не нужен этот Ньюкасл. Я понял, что мне нужен мой сын.

В его словах хоть и было что-то душевное, но этого было слишком мало, чтобы хотя бы пожалеть его.

— Так чего ты хотел? — спросил папа, приглашая его войти к себе.

Мы вошли в его комнату, и отец Фила сел на одно из кресел.

— Я вернулся домой сегодня ночью, — начал он. — Но в моём доме никого не было. Соседи сказали, что не видели моего мальчика больше четырёх недель, а потом я зашёл в ванную комнату, знаете, что я там увидел? Я чуть не обмер при виде залитого кровью паркета.

Николсон прикрыл лицо рукой, изображая беспокойство. Меня это не впечатлило. Он совсем не знал ничего, что должен был знать. Он не удерживал Фила в Тенебрисе, он был одной из причин, почему мой друг покидает город, он не заслуживал того, чтобы даже просто знать о судьбе своего сына.

— И я подумал, — сказал Шон. — Маньяк. Неужели он мог тронуть его?

— Нет, — коротко отрезала я. — Фил сделал это сам.

— Что?

Шон резко повернулся ко мне, и я заметила, как в его глазах блистают слёзы, которым он не даст воли. Такой он человек по натуре. Фил, как и он, считает слёзы слабостью. Ещё одно их до безумия чистое сходство.

— Тебе известно хоть что-то? — гневно прошипела я, даже не постеснявшись обратиться к нему, как к своему сверстнику. — Ты сам отказался от него, так что не надо сейчас разыгрывать сожаление. Никто не поверит в это.

— Я понимаю…

— Нет, — перебила я. — Ничего ты не понимаешь. Ты больше десяти лет портил жизнь ему. Хоть бы раз попробовал изменить себя, хотя бы ради своего ребёнка.

— Изабелла, — строго повысил голос папа.