Темный карнавал

Примерно полдня мистер Харрис чувствовал прилив бодрости, но потом опять сдулся. Он с удовольствием считал бы все это плодом воображения, но беда в том, что сам скелет, судя по всему, считал по-другому и жаждал продолжить схватку.

К вечеру Харрис не выдержал и отправился к мсье Муниганту. После получаса блужданий он наконец нашел здание со стеклянной табличкой, на которой старинной полустертой золотой вязью было начертано имя месье Муниганта. И ровно в этот момент его кости, казалось, попытались сорваться со своих насиженных мест, но не успели и взорвались прямо там – так, что его чуть не разорвало на куски от боли. Слезы брызнули у него из глаз и совершенно закрыли видимость. Боль была такой сильной, что его как будто отбросило от этого места. Когда он снова открыл глаза, он стоял уже где-то за углом, откуда кабинет месье Муниганта не было видно.

И боль сразу же ушла!

Месье Мунигант был тем человеком, который ему помог. Обещал помочь! Судя по тому, что один вид его имени, написанного позолоченными буквами, вызвал столь бурную реакцию внутри тела Харриса, это означало, что мсье Мунигант – тот, кто действительно может ему помочь. Но, видимо, это произойдет не сегодня. Сколько ни пытался Харрис вновь приблизиться к зданию с табличкой, всякий раз разрушительная боль не давала ему это сделать. В конце концов, окончательно вспотев, он сдался и, пошатываясь, отправился в ближайший коктейль-бар для передышки.

Проходя через полутемный зал коктейль-бара, он вдруг подумал о месье Муниганте – а не он ли и заварил всю эту кашу? Это же он первым завел разговоры о скелете и указал на его психологическое воздействие! Может, месье Мунигант использует его для какой-то гнусной цели? Господи, да какой еще цели? Смешно даже подозревать его в этом. Какой-то докторишка. С хлебными палочками. Он просто хотел помочь. Да нет, вздор. Месье Мунигант ни при чем.

В коктейль-баре его ждало зрелище, вселяющее надежду. Крупный мужчина у стойки, практически шарообразного вида, стоял и заглатывал одну кружку пива за другой. Вот же он, успешный пример. Харрису хотелось подойти и, хлопнув толстяка по плечу, выспросить у него, как ему удалось так ловко избавиться от костей. Да… Скелет толстяка был упакован просто роскошно. Тут были и жировые подушки, и упругие выпуклости, и огромная каскадная люстра жира под подбородком. Бедняжка скелет затерялся в них глубоко и навсегда – ему явно не светило вырваться из этой ворвани[7]. Возможно, когда-нибудь он и пытался, но был полностью разгромлен – не осталось даже намека на то, что внутри толстяка имеется костный каркас.

Снедаемый завистью, Харрис подошел к толстяку – и словно бы оказался носом к носу с океанским лайнером. Заказав выпивку, он выпил и только тогда осмелился к нему обратиться:

– Гормоны?

– Ты меня спрашиваешь? – отозвался толстяк.

– Или специальная диета? – продолжил Харрис. – Я дико извиняюсь, но, вы понимаете, у меня кое-какие проблемы. Никак не получается набрать вес. А мне бы хотелось иметь такой же живот, как у вас. Скажите, вы вырастили его, потому что чего-то боялись?

– Ты пьян, – объявил толстяк, – но я люблю пьяниц. – Он заказал себе еще.

– Ладно, слушай, – сказал толстяк, – так и быть, расскажу. Вот это… – он взял в руки свой огромный живот, как будто это был глобус для изучения гастрономической географии, – …я растил лет двадцать с самой юности, слой за слоем. Нет, я не член клуба любителей еды по ночам, как ты мог бы подумать. Моя лавка чудес открывается не раньше рассвета. Весь фокус в том, что я всегда относился к своим внутренним органам так же, как хозяева относятся к домашним питомцам. Растил и пестовал их, как породистых кошек и собак. Желудок – это у меня такой толстый розовый персидский кот, который, когда не спит, горазд урчать, мяукать, рычать и требовать шоколадных лакомств. Я всегда кормлю его вовремя, и он уже почти выучил команду «сидеть». А кишки, ясное дело, – змеи. Самые что ни на есть чистокровные индийские анаконды. Упругие, гладкие, холеные – кровь с молоком. И всех своих питомцев я содержу по высшему разряду. Что же касается «чего-то боялся»… Ну, да. Можно сказать и так.

Тут они оба взяли еще по одному пиву.