Тёмный принц

Голова принца безвольно отклонилась в сторону. Он умер с открытыми глазами, в которые Хейди продолжала заглядывать, все еще не осознавая, что мужа больше нет.

– Ползи к Ди, – прошептала Рубин. – Возможно, она пришла в себя и сможет его спасти.

– Ди? – Хейди тут же отыскала ее глазами и поползла к богине. – Ди, ты меня слышишь?

Рубин приподнялась над полом и положила ладонь на грудь Галлахера.

Дар. Благословение и проклятие. К чему вечная жизнь, если плата за нее – лицезрение гибели близких людей? Не изощренная ли пытка – созерцать чужое горе и бояться помочь, потому что цена слишком высока? Рубин не вернула отца. Теперь умер Галлахер. Будь на его месте Ордерион – Рубин бы сошла с ума. Хейди никогда не попросит рискнуть жизнью и вернуть ей мужа. А ведь они подруги, и Галлахер только что спас их обоих от Арим и Азагриэль. Хейди не скажет Рубин ни слова… Но Рубин не нужно ничего говорить. Дар – это то, что дано свыше. И расплата за его использование больше не пугала. Три недели или один день: важен не срок, а то, как она его использует.

Рубин ощутила тепло под ладонью. Потоки маны вливались в нее из окружающего пространства. Крики существ в стороне, скрежет молний и пульсаров под потолком, сквозняк, дующий в спину, липкая кровь Галлахера, пропитывающая ее наряд, приторный запах гари и железа, раздражабщий нос, – все смешалось в одном неповторимом моменте, в котором застыла Рубин.

Вспышка света – поток маны устремился в грудь Галлахера. У Рубин закружилась голова, и она опустила ее на плечо мертвого принца. Еще одна вспышка – в теле Галлахера что-то хрустнуло, грудь под ладонью начала вздыматься. Новая вспышка – у Рубин закололо сердце. Остро, часто, будто пронизывая насквозь иглой. Принцесса зажмурилась, теряя силы. Рука плетью сползла на пол, а взгляд застрял на окне под потолком, за которым по-прежнему было темно.

Боль в груди отступила, и стало очень легко. Пожалуй, Рубин слишком устала ждать рассвета…

Веки принцессы закрылись сами собой.

Мрак.

Ордерион

Дым перед глазами рассеялся. Тело отца распласталось перед ним, испещренное взрывами пульсаров, которые предназначались Ордериону.

Тринадцать лет назад король Инайи нарушил закон и отправился в чужой мир за лекарством, чтобы спасти Ордериону жизнь. А теперь погиб, вновь защищая его. Неужели кроме чудовища, притаившегося в глубинах разума, в Луаре существовал еще и любящий родитель? Безусловно, любящий какой-то изощренной и странной любовью, но все же…

Ордерион протянул руку и закрыл отцу веки. Эпоха правления короля Луара закончилась в храме богини Арим, где поклонялись женщине, что предала весь их мир. Ордерион поразился спокойствию, с которым отодвинул от себя тело отца и встал. Следовало предать родителя земле. Сегодня или завтра, если завтра вообще наступит.

Запястье обожгло. Метка связи с Рубин вспыхнула алым. Ордерион, придерживаясь за стену, побрел в сторону поворота, где скрылся из виду Дхар.

Разгоняя рукой дым и пыль, Ордерион попал в большой зал. По его периметру на разрушенных плитах лежали мертвые тела жриц и их «прихожан». На полу осталось оружие существ из другого мира. А еще там были Галлахер, Хейди и Ди.

Брат сидел на полу. Одежда на его спине запеклась сплошной черной коркой и, кажется, пропиталась кровью. Хейди находилась рядом с Галлахером. Она рыдала и обнимала его. Ди с алым нимбом над головой стояла на коленях и давила руками кому-то на грудь.

Дхар сидел на корточках напротив жены и смотрел на нее, но Ди на присутствие мужа не реагировала.

– Рубин? – позвал Ордерион, понимая, что своими спинами Галлахер, Хейди и Ди загораживают от него именно ее тело. – Рубин! – простонал он и, еле перебирая ногами, направился к ней.

Его принцесса лежала на полу, мертвенно-бледная и испещренная черными метками силы. Ее алые глаза вернули себе былой синий цвет, но огонь жизни в них больше не горел.

Дхар достал из футляра за поясом бутылочку с синей жидкостью и прижал ее к шее Рубин.

– Я дала ей стимулятор, – Ди продолжала давить на грудь Рубин, затем склонилась к губам и вдохнула в них воздух. Снова начала давить на грудь. – Отползайте! – рявкнула она на Галлахера и Хейди.

Те отодвинулись.

Ди поднесла ладони к груди Рубин и окатила ее тело разрядом молний. Затем прижалась ухом, пытаясь услышать биение сердца.

– Твою мать! – прошипела Ди и снова ударила молниями Рубин. – Девочка, ну, давай. Давай, моя хорошая. Ты сможешь.

– Ди, – позвал Дхар. – Остановись.

Но Одинелла не слушала. Она снова вдохнула в губы Рубин воздух и продолжила давить на грудь.

– Ди, она умерла, – произнес Дхар.

– Я дала ему слово, что спасу Рубин! – голос Ди срывался.

– Ты не всесильна.

– Они – не мы, – покачала головой Ди. – Их мозг в условиях гипоксии сохраняет жизнедеятельность намного дольше, чем наш. Мана в их телах не позволяет клеткам погибать в течение пятнадцати минут после остановки сердца. Они лучше нас. Совершеннее.

– Но они все равно смертны.

– Мы тоже смертны! – закричала Ди.

– Тела – да, но разум – нет, – прошептал Дхар, убирая руки жены с груди Рубин.