Темный принц

Михаил был голоден, и ему требовалось питание. Склонившись, он прикоснулся к ее лбу своими губами, но его сердце болело.

- В течение всего лишь одного дня, малышка, мне хотелось бы пообщаться с тобой нормально и счастливо. Поухаживать за тобой, так как ты этого заслуживаешь.

Она отбросила голову и посмотрела на него, ее синие глаза потемнели от эмоций.

- Ты прекрасно за мной ухаживаешь. А теперь иди поешь. А меня оставь здесь.

И, дотронувшись еще раз до ее волос, Михаил ушел.

Он двигался среди горожан, вдыхая ночь. Звезды казались ярче, луна мерцала серебряным светом. Цвета были яркими и четкими, ветерок разносил запахи. По улице тут и там скользили завитки тумана. Ему хотелось петь. Он нашел ее после стольких лет, и она заставила землю двигаться и согрела его кровь. Она вернула в его жизнь смех и показала ему, какой может быть любовь.

Час был поздний, и пары направлялись по своим домам. Михаил выбрал группу из трех молодых мужчин. Он был голоден и нуждался в силе. Ночь будет длинной. Он намеревался проверить, была ли миссис Романова одной из ассасинов. Женщины нуждались в акушерке, но лучше испытать печаль от ее потери, чем пользоваться услугами той, кто может предать их при первой же возможности.

Он притянул мужчин к себе одной молчаливой командой, поражаясь, как и много раз до этого, насколько легко ему удается контролировать свою жертву. Он присоединился к их разговору, смеясь вместе с ними, по секрету сообщая им пару прекрасных деловых возможностей. Но в свои двадцать лет они больше думали о женщинах, чем о зарабатывании денег. И это всегда поражало его, насколько непочтительно относятся человеческие мужчины к своим женщинам. Возможно, они не могли понять, на что будет похожа их жизнь без них.

Он привел их в безопасное место под темнеющие деревья и выпил необходимую ему порцию, удостоверяясь, чтобы не взять слишком много от каждого из них. Он закончил так же, как и всегда - крайне осторожно. Вот почему он был самым старым и самым опасным. Он обращал внимание на мельчайшие детали. Он еще в течение нескольких минут прогуливался вместе с ними, удостоверяясь, что они в порядке, прежде чем оставить их со случайной волной людей и ощущением чувства дружбы.

Михаил отвернулся от них, и улыбка пропала с его губ. Ночь скрыла в себе охотника, темное, ужасное намерение в его глазах, жестокий изгиб его чувственного рта. Его мускулы пульсировали от явной власти, сокращаясь и сжимаясь с невероятной силой. Он шагнул за угол и просто растворился. Его скорость была невероятной, вне всякого сравнения.

Его сознание потянулось к Рейвен, страстно желая контакта с ней.

-  Что ты делаешь одна-одинешенька в этом старом жутком доме?

Ее смех вытеснил его абсолютный холод своим теплом.

-  Дожидаюсь, когда мой большой страшный волк вернется домой.

- Ты одета?

На этот раз она ответила легкой игрой своих пальцев по его коже, дотрагиваясь до него интимно, согревая его тело. Теплом, смехом, чистотой. Он ненавидел находиться вдали от нее, ненавидел расстояние разделяющее их.

-  Естественно, я одета! Что если еще приедут неожиданные гости? Не могу же я приветствовать их обнаженной, не так ли ?

Она дразнила его, но при мысли о ком-либо, приближающемся к его дому, когда она находиться там одна и беззащитная, волна страха пронзила его. Это чувство было ему незнакомо, и он не мог определить его.

- Михаил? Ты в порядке? Ты нуждаешься во мне? Я приду к тебе.

- Оставайся на месте. Слушай волков. Если они споют тебе, сразу же зови меня.

Он ощутил некоторое сопротивление, которое означало, что она раздражена его тоном.

-  Я не хочу, чтобы ты беспокоился обо мне, Михаил. У тебя и так достаточно людей, которые что-то требуют от тебя.

-  Возможно, это и так, малышка, но ты единственная, на кого мне в действительности не наплевать. И выпей еще один стакан сока. Ты найдешь его в холодильнике . - Он разорвал контакт и обнаружил, что улыбается их непродолжительной беседе.

Она бы начала оспаривать его приказ насчет питания, если бы он подождал достаточно долго. Ему даже нравилось раздражать ее время от времени. Ему нравилось то, как ее синие глаза превращались в сапфиры, и как ее тщательно контролируемый голос становился слегка резким.