Тень амёбы

Лишь зная об этом последнем обстоятельстве, сторонний наблюдатель не удивился бы, увидев тут вместо двух астронавтов среднего возраста – двух подростков, мальчишку и девчонку. Они были полностью обнажены, и наблюдатель мог бы отметить чуть более плотное телосложение, чем обычно у подростков и подозрительно «кирпичный» загар, называемый «ядерным» на сленге парамедиков. Такой загар зачастую является первым симптомом быстро накопленной опасной дозы радиации. Реально, экипаж получал тут значимую ежедневную дозу от космических лучей и от бортовых фюзоров — даже когда маршевые двигатели оставались холодными. А когда они включались, мощность дозы облучения на два порядка превышала допустимую для человека. Биоидентичные люди умерли бы, вероятно, к марту от последствий двухнедельной работы двигателей в фазе стартового разгона между 5 и 20 ноября. Но у Зенона и Ликэ это вызывало лишь такой странный загар даже теперь, когда двигатели работали непрерывно, месяц за месяцем…

…Причем у экипажа после обгона Чубакки (и следующие три года) не предполагалось никаких занятий по программе полета. В сленге менеджмента астронавтики для такого придуман эвфемизм: текущие контрольно-профилактические работы по поддержанию биологической и технической адекватности с мониторингом внешней обстановки. Если следовать эзотерическому смыслу этого термина, то сейчас экипаж выполнял работы по поддержанию биологической адекватности (хотя кому-то со стороны их занятие могло показаться странным). Они висели примерно посредине прозрачной 6-метровой сферы обсерватории (размещенной фронтально на осевой балке-трубе корабля, поэтому там, в отличие от сфер жилого симплекса, не было центробежной гравитации). Смотреть было решительно не на что. Вокруг — тьма и почти неподвижные звезды. Разве что, в заднем секторе обзора, частично заслоненном корпусом корабля, наблюдались тусклая радуга. Магнитное поле, создаваемое потоком плазмы из дюз, закручивало частицы солнечного ветра, долетающие даже сюда, в полосу шириной полтора миллиарда километров между орбитами Урана и Нептуна. Впрочем, оба астронавта уже нагляделись на этот суррогат земного Полярного сияния, поэтому занимались совсем другим делом.

При помощи самодельной штучки, похожей на гибрид масленки и электроплитки, они выдували внушительные пузыри из горячей смолы и затем аккуратными дуновениями удерживали эти пузыри от дрейфа к стенке, где случилось бы прилипание. Когда смола застывала, отвердевшие пузыри укладывались в сетчатую корзину около операторских кресел резервного ходового мостика. Эта последовательность процедур не всегда была удачной, порой пузыри лопались, на что астронавты реагировали грубой руганью…

…Вот корзина наполнилась, и Ликэ, критически оглядев пузыри (получившие вовсе не сферическую, а скорее сарделечную форму в процессе дрейфа) произнесла:

— Ни фига не похоже на рождественские елочные шарики. Зато есть место для поп-арта.

— Какого именно поп-арта? – полюбопытствовал Зенон.

— Скульптурного, — пояснила она, — пузыри все равно выходят кривые из-за того, что мы многократно дуем на них, пока они пластичные. Можно попробовать дуть так, чтобы у пузырей возникала заданная форма. Хотя бы приблизительно. Но не сейчас, ладно?

— Ладно, — легко согласился он, — я тоже думаю: пора готовить обед или хотя бы ужин.

— Если ты героически возьмешься за это, то я почитаю тебе избраннее места из почты и новостей с планеты слизнегадов, — театрально-страстным шепотом пообещала она.

…Словечко «слизнегады» по отношению к homo sapiens прижилось сначала в жаргоне биопанков, а распространилось через поп-идолицу Чоэ Трэй, записавшую летом медиа-альбом «Джамблефобия» в новом жанре скальд-блюз.

Лишь слизнегадство доступно Слизнегадов унылому роду Что обитает на шарике глины Вспотевшем дареным льдом Упавших комет под светом Тускнеющей желтой звезды. Попадая в тень джамблей, Истлевают их мелкие боги…

…Так пела Чоэ Трэй в композиции «Тень джамблей на царствах» из названого альбома. Зенон не был фанатом скальд-блюза, но ему нравилась Трэй, или точнее арго-тройка, в которую она входила. Остальные двое: физик Аслауг Хоген — близкая подруга Ликэ, и боотмейстер Юлиан Зайз — по слухам 10 лет назад случайно предсказавший специфику стереометрии звездолетов джамблей. Так или иначе, эти трое сыграли немалую роль в подготовке миссии Алкйоны. И, между прочим, поп-идолица — тоже. Пускай она слабо разбиралась в физике и инженерии, зато превосходно умела поднимать эмоциональный настрой команды и внушать особое ощущение непременной удачи – вот такой фактор. Любопытно, что вся арго-тройка заразилась космосом (как иногда заражаются горами совершенно не азартные люди, соприкоснувшись с альпинизмом в Непале или Бутане). Сейчас они находились на многоцелевой околоземной орбитальной станции Бифрост…

…Зенон додумывал эту цепочку мыслей уже на камбузе, и Ликэ заметила, что партнер радикально углубился во внутреннее пространство.

— Алло, кэп, вернитесь на борт! – окликнула она, хлопнув ладошкой по его животу.

— Уже вернулся! – отреагировал он.