Тень амёбы

— Это несложно, — снова подключилась Ленка, взяла блокнот, лежащий на столе, и стала делать карандашные наброски с комментариями…

…Кветка хлопнула ее по спине, бросила короткую фразу на чешском (кажется, отчасти сленговую) и двинулась к столу с роботизированными руками на штативе. Там успели исчерпаться детали и, видимо, требовалось что-то сделать в связи с этим. Лола не стала отвлекаться в ту сторону, а старалась вникать в иллюстрированное объяснение Ленки…

…В некоторой степени у нее даже получилось. Лола поняла суть гипергеометрической тестовой задачи. И она поняла, что не сможет представить себе решение, скорее просто перегреет свой мозг, сплющит в лепешку и уронит в шоковый ступор. В общем, гордый тезис о неограниченности человеческого разума сменился заготовками более скромных тезисов: между дебильной макакой и тупой овцой. Но Ленка вовремя пресекла падение собеседницы в яму депрессивной самооценки.

— Эй, расслабься! Это был хорошо известный пороговый тест. Теоретически, это предел способности человеческого мозга к моделированию. Практически, я не слышала, чтобы человек решил такой тест без подглядывания в компьютерную квази-развертку. А если усложнить тест хоть капельку, то у человека уже вообще не будет шансов.

— ОК, — Лола вздохнула, — ты избавила меня от иллюзий, и я осознала, что наш хваленый разум не очень-то превзошел валаамову ослицу. И что теперь?

— Да ладно! — Ленка лучезарно улыбнулась, — Наш разум не так плох для слаборазвитых обитателей задворков Галактики. Его можно модифицировать технологиями. Хотя, для начала важнее модифицировать тело. Оно слишком говенное даже для задворков. Ведь биологическая эволюция, о которой ты с таким пафосом говорила — слепая штука. Итог: очередной провальный род тропических обезьян, из которого не вымер лишь один вид, благодаря мутации, раздувшей аналитическую часть мозга… Уточню: пока не вымер.

— Я не поняла насчет вымирания, — призналась Лола.

— Это несложно и есть в любой книжке про эволюцию. Весь род хомо вымер, а наш вид трижды оказывался на грани вымирания. Говенная конструкция, провальный проект, и четвертый раз закроет его, если технологии не изменят расклад. Философы с их идеями заморозки технологий ради гармонии, просто не знают, как устроен реальный мир.

Лола Ву экспрессивно похлопала ладонями по столу.

— Этот аргумент понятен. Да, угрозы астероидов и супервулканов реальны, и требуется технологическая защита. Но надо ли заходить слишком далеко, и рисковать, что наши собственные технологии станут угрозой?

— Что, опять философская чепуха о превращении в бесчувственных роботов?

— Ленка, ты ведь в курсе, что это опасения огромного числа людей. В июле на площадке Infernollam в Портофино был brain-battle и три интернет-референдума.

— Подожди, Лола, ты говорила про референдум-конкурс глобальных 100-летних планов.

— Да, я говорила, что ты и Кветка, точнее ваш план, внезапно получил большинство. Мы обсудим это на следующем шаге. А сейчас про два других референдума. Первый о том, готово ли человечество к сверхтехнологиям. Второй — создают ли генная модификация людей и развитие роботов экзистенциальный риск для человечества. На первый вопрос большинство ответили, что готово, но на второй вопрос голоса поделились пополам. И проблема смешивания разумных существ с роботами оказывается PR-актуальной.

— Ладно, если так, то я PR-актуально начну с панмодерна.

— Это что-то про новое искусство? – предположила Лола.

— Нет, это про все. Премодерн, модерн, постмодерн, и прочее, это вообще-то не стили в искусстве, а свойства эпох. Премодерн это средневековье. Модерн это индустриальные революции с отношениями труда и капитала. Постмодерн это общество материального изобилия, ему следовало появиться в конце прошлого века, но кое-что пошло не так. А панмодерн это когда все мыслимое можно реализовать материально-понятным путем.

— Э-э… Это как все? А если кто-нибудь помыслит лестницу до Луны?

— Значит, если никто не заявит обоснованный протест, то будет лестница до Луны…

Сказав это, Ленка широко улыбнулась и сделала приглашающий жест руками.

… — Добро пожаловать в панмодерн, или в сверхцивилизацию, или в клуб джамблей.

— Ну, допустим, — неуверенно произнесла Лола, — но мы разбираем проблему роботов.

— При панмодерне это не проблема! Философы пугали публику слиянием с ущербными роботами, у которых жестко ограничены цели и вообще нет эмоций. Но, если мы лишь помыслили робота с эмоциями и без жесткого ограничения целей… Так ведь?

— Да, так, мы помыслили, но не факт, что это можно реализовать.

— По определению панмодерна — можно, — безапелляционно припечатала Ленка.

— Но, — возразила Лола, — мы пока не можем сделать даже полноценный искусственный интеллект. Достигли пока только уровня где-то между червяками и пауками.