Тень ее высочества

Слезы бежали по запавшим щекам. Лелия светло улыбнулась и кивнула.

– Регина, – обратилась императрица к своей сестре, – обещай, что будешь любить мою дочь, как собственную.

– И даже больше, клянусь именем Предвечной, – сквозь плач дала обет жрица.

– Отдашь ей, когда она подрастет, – прошептала роженица и вложила в ладонь сестры свой прощальный подарок той, которую никогда не увидит. – Тристан, – Лелия перевела взгляд на мага, – ты поклялся присматривать за моей девочкой и заботиться о ее безопасности.

Мужчина кивнул, его лицо было серым, почти как плащ.

– Я готова, мой друг. – Голос императрицы дрожал, а губы кривились в слабой улыбке. – Да исполнится воля Всемилостивых.

Локки, пряча взгляд, вынул из потайного кармана нож с узким лезвием и черной рукояткой из рога марапана. Некромантский кинжал – единственное оружие, с помощью которого самоубийцы уходят из жизни достойно, не прогневив богов.

Тонкие пальцы Лелии обхватили шершавую рукоять.

– Я люблю тебя, Тин. – Она посмотрела на оцепеневшего возлюбленного в последний раз и улыбнулась. – Люблю тебя больше жизни…

Блеснула сизоватая сталь – зачарованный кинжал легко вошел точно в сердце. Когда ее глаза остекленели, заклинание окаменения спало – император, рыдая, кинулся к жене.

– Убери его! – прошипел Локки. – Иначе жертва Лелии напрасна!

Придворный маг отправил монарха в беспамятство, использовав ослабленное боевое заклинание.

Тем же самым кинжалом, который отнял жизнь у матери, шут дал жизнь ребенку, вырезав его из утробы.

Спустя несколько часов Константина разбудил звук, похожий на мяуканье. Император поднялся с постели. В светлой колыбельке, изукрашенной серебром, надрывался младенец.

Воспоминания нахлынули сбивающей с ног волной, император глухо застонал и оперся на кроватку. Он всматривался в новорожденную девочку – пол ребенка они с Лелией узнали с помощью магии спустя несколько седмиц после зачатия. Лелия… Лелия… единственная женщина, которой нашлось место в его сердце. Константин хотел бы заплакать – и не мог. Боль осколком льда застыла в сердце, проморозив насквозь. Непроизвольно он искал в дочери черты любимой – и находил в каждой ее черточке. Вылитая мать.

Девочка, словно почувствовав присутствие отца, перестала плакать. Глаза малышки по-взрослому серьезно встретили взгляд Константина. Император вздрогнул, поняв, что ребенок необычен, и отвернулся. Несколько мгновений он собирался с духом. Еще несколько внимательно рассматривал наследницу, все больше убеждаясь, насколько она отличается от обычных детей.

Ее выдавали глаза, их выражение и цвет.

Император взял с кровати мягчайшую подушку и опустил на лицо дочери…

Семиград, императорский дворец,

45-й день пришествия Эвгуста Проклятого

Аташа вышвырнуло из прошлого.

Все еще под властью увиденного, он пропустил следующий удар – и «призрачный таран» впечатал его лицом в стену. Что-то глухо хрустнуло – у человека при таком ударе треснуло бы не одно ребро, у Аташа сломался только нос. Демон сполз на пол и развернулся. И вовремя.

Локки, не целясь, запустил в него «огненный дротик», пробивающий каменные блоки в метр толщиной. Демон молниеносно перекатился по полу, уходя из-под обстрела.

Шут собирался его убить! И ему плевать на то, что он под покровительством Эвгуста! Значит, борьба на смерть?! Что ж, тем лучше! Камиец потянулся к источнику магии, мечтая оставить от противника мокрое пятно. И обнаружил пустоту. Сила до последней капельки покинула его. Чудеса, да и только, нехорошие чудеса.

«Огненный дротик» черкнул возле подбородка. Как простому смертному, демону пришлось рассчитывать на одну лишь ловкость, дабы спасти свою шкуру. Слава богам, быстрота его движений осталась сверхчеловеческой. Кстати, о богах.

– Покажи мне свои уши, шут! – крикнул камиец, резво заползая под стол.

– Может, тебе еще кое-что показать? – рявкнул Локки, швыряя в противника новое заклинание стихии Огня.

– Только не в стол! Там мои мемуары, – простонал Тристан.

Шут внял его просьбе и потушил огонь, языки которого расползались по мебели.

– Демон, кис-кис, выходи скорей на бис! – Локки хищно раздувал ноздри. – Тебе все равно не уйти из башни живым. Ты можешь только выбрать, как умереть: быстро и легко или долго и мучительно.

– Что я тебе сделал, шут? – крикнул Аташ и мгновенно сместился вправо.

Туда, где он только что находился, полетело огненное заклинание.

– Тебя предупреждали держать любопытство в узде? Ты не внял мудрому совету, за что и поплатишься!

Понимая, что у него есть лишь один шанс, камиец изо всех сил рванул на открытое место и упал на колени.

– Пощады! – выкрикнул в отчаянии.

Локки хмыкнул и развеял неиспользованное заклятие. Он и представить не мог, что свергнутый хекетский правитель унизится до мольбы. Но раз инстинкт самосохранения оказался сильнее гордости, тем лучше… лучше для его Госпожи.

– Ты понимаешь, на каких условиях я могу пощадить тебя?

Демон кивнул:

– Да, только дай взглянуть вначале на твои уши.