Тень ее высочества

Нас допрашивали почти три часа. Особо досталось пегасам. Маги тщательно проверяли внешние ауры на нити подчинения, и оживились, найдя отпечаток зова манника. Радостно потиравшим ручки колдунам удовольствие испортил некромаг. Бегло оглядев нас четверых, он вынес вердикт, что агграсская магия нас не коснулась. Недовольство на перекривленных лицах магов немного утешило наше самолюбие. Члены Братства магов ненавидят магию смерти в любых ее проявлениях. И некромагия, считаясь разрешенной, стыдливо отодвигается в тень.

А ведь без некромагов, как ни крути, не обходиться ни один город…

Они успокаивают поднявшиеся погосты, что происходит довольно часто в последние годы. Изгоняют низших демонов из адептов Башевиса. Вытаскивают смертельно больных из-за Грани. Правда, вот это вот, среднестатистическому некромагу удается крайне редко. Договариваться со Смертью лучше всего получается у его истинных служителей — некромантов.

Мне повезло, что моим учителем был Тристан. Он не раз открывал мне глаза на истину, терпеливо исправляя мое представление о мире. Например, о некромантах и некромагах.

В шестнадцать лет эти понятия были для меня ругательствами-синонимами. И учитель доходчиво объяснил разницу. Он любил повторять, что некромаги умеют обходить Смерть, а некроманты с ней сотрудничают. А если проще, то некромаги — это недоучившиеся некроманты, довольствующиеся кусочком возможного могущества.

Тристан же и объяснил, что некромант некроманту рознь. Есть «грязные» и есть «истинные» некроманты. Первые для завершения обучения во время ритуала убивают невинную жертву. Вторые, «истинные», убивают себя: добровольно восходят на алтарь Смерти и, вознеся хвалу, вонзают кинжал в сердце. Если богу угодна жертва, он воскрешает самоубийцу, оставляя на левой стороне грудной клетки отпечаток своей ладони. Неудивительно, что «истинных» некромантов меньше, чем «грязных» — рисковать своей жизнью смельчаков немного…

Когда нас отпустили, думать о делах не хотелось. Да и идти покупать цайсора, который бы передал мое послание принцу Зоору, поздно. Сняв смежные комнаты в недорогом дорожном доме, я сдернула с Юлиана ауру-зеркало. Сделала это я крайне неаккуратно — было больно и ему, и мне.

А утром в мою комнату постучала Валэри. Похоже, для возникновения приятельских отношений достаточно нападения манников.

— Для нас серьги — такой же брачный символ, как для северян кольца, а для агграссцев браслеты, — объясняла она важность нашего похода.

— Это связано с тем, что ламчерионы во второй ипостаси могут раздавить любое другое украшение? — давно на мои вопросы не отвечали с такой откровенностью, поэтому нужно пользоваться выпавшим шансом на просвещение.

— Да, серьга во время превращения просто врастает в шкуру между чешуек.

— Серьга? — переспросила я. Ах, да! У наших друзей-пегасов по одной одинаковой сережке в левом ухе. — Почему нельзя заказать две одинаковые пары?

Валэри взглянула на меня с интересом.

— Не знаю как ваши мужчины, а наши не желают носить миленькие сережки с растительным мотивом. Одну в знак любви они еще нацепят, а вот две…

«У сатуриан знак супружеских уз — кинжал, который изготовляет собственноручно жених, — самодовольно похвастался Грэм. — Никаких побрякушек».

Ювелирная мастерская находилась в неудобном месте, на стыке новой и старой части города. Всего лишь в сотне шагов начинались трущобы — странное соседство для лавки драгоценностей.

Стоило открыть дверь, как охранка на левом предплечье потеплела, предупреждая о близости нечисти. Переступив порог, я ощутила, как кожу покрывают пупырышки страха — у двери сидел крысоглот. Теперь ясно, что хозяин может не переживать за свой дорогой товар. Лучшего стража в городских условиях, чем выведенная жрецами Жизни тварь, и представить себе нельзя.

Помесь собаки и какого-то порождения мрака, прорвавшегося в наш мир во время очередного продвижения Грани, злобно покосилась на меня бусинками тускло-красных глаз. Словно я не потенциальная покупательница, а вероятная воровка!

Хозяин лавки, смуглый старичок ярко выраженной агграсской национальности, сгладил впечатления от своей собачки, любезно выйдя из-за широкого прилавка.

— Почтенный риэл, нам нужны серьги, — Валэри, оглядывая лавку, смотрела куда угодно, но не на продавца, — дорогие, но не слишком броские, красивые, но в то же время строгие. Желательно с символикой процветания, любви и благополучия.

Ювелир радостно всплеснул руками:

— Уж не за брачными ли серьгами пожаловала риэлла?

— Именно за ними.

Хозяин попросил сдать оружие мальчику-слуге, и я добросовестно свалила на него весь свой арсенал. Ничего не поделать — таковы правила подобных заведений. У Валэри колющего-режущего не было, ведь она сама — мощное оружие. Мы с удовольствием уселись за низким столиком на мягчайший диванчик. Ноги гудели после длительной прогулки, да и уютная лавочка располагала к расслаблению.