Тень Энвижен

Яков внимательно посмотрел на Ольгу поверх очков и усмехнулся. В бытность свою секретарем райкома партии он не раз принимал участие в расследовании злоупотреблений и нарушений, совершенных несознательными партийными работниками. Кому-то из них за это выносили строгий выговор по партийной линии, кого-то порою исключали из партии, а кого-то иногда даже сажали в тюрьму. Были, конечно, и такие, которых снимали с одной должности и переводили на другую – с повышением. Однако, независимо от окончательного результата, злоупотребление Яков, можно сказать, улавливал на лету. Ольга, сконцентрировала полный ненависти взгляд на его лбу, в точке повыше бровей, но на Якова это никак не подействовало – на него порою бросали и не такие взгляды. Он вновь внимательно просмотрел документ и кивнул с таким видом, словно был доволен тем, что его предположение подтвердилось.

– Как я понимаю, Ольга, вы использовали свою сестру, а мою жену в качестве подставного лица. По какой-то причине вы не могли приобрести эти акции сами, поэтому покупали на ее имя. Поэтому, как я понимаю, вы и стремились с помощью разных хитросплетений не допустить ее отъезда в Россию.

– Как вы смеете! – в бешенстве закричала Ольга. – Не судите обо всех по себе, вы, грязный еврей! Я всегда заботилась о своей сестре!

Лицо Ларисы окаменело, а Яков поправил очки на носу и опять добросовестно просмотрел документы.

– Как я понимаю, – пожав плечами, спокойно сказал он, – здесь никакой особой заботы нет. Начисленные от дивидендов средства вы регулярно переводили со счета Ларисы на свой – после уплаты налога и отчислений в пенсионный фонд. Иметь неприятности с государством вы, как я понимаю, побаивались. Вашей сестре от этих денег оставались рожки да ножки. И сейчас вы приехали сюда с совершенно определенной целью – получить подписи Ларисы, чтобы продлить эти доверенности.

– Ладно, – взяв себя в руки, процедила Ольга, – давайте договоримся. Какую часть вы хотите?

– Я? – брови Якова удивленно взлетели вверх. – Причем тут я? Это меня вообще не касается.

– Яша, – слабо попросила Лариса, – покажи, пожалуйста, где тут надо подписать.

– Вот здесь, мое золотце, – он с готовностью подал ей ручку и указал место: вот здесь и здесь. Число поставь, чтобы было действительно.

Подписав, Лариса молча отодвинула обе доверенности к Ольге.

– Сколько ты хочешь? – нерешительно спросила та. – Я тебе переведу столько, сколько ты скажешь.

– Ничего не хочу, – равнодушно ответила Лариса и, с трудом поднявшись, ласково взяла мужа под руку. – Пойдем, Яша.

Аккуратно уложив документы в сумку, Ольга встала и, скользнув взглядом по цветам в вазе и обнявшимся березкам на вышитой нитями мулине картине, вышла на улицу. Ей было немного не по себе, что-то зудело и свербело в глубине души – возможно, это шевелилась совесть. По дороге к Аргайл-стрит она восстановила душевный баланс и, стоя на остановке микроавтобуса, курсирующего между Хоббартом и аэропортом, вытащила из сумки телефон, чтобы позвонить своему брокеру – договориться о продаже акций.

Телефон был отключен – Ольга выключила его еще перед посадкой в самолет, а прилетев в Хоббарт, забыла включить. За это время ею были пропущены два сообщения – от парикмахера и приходящей уборщицы – и один звонок. От Сюзьен Ларсон. Этот звонок вновь нарушил в ее душе только-только восстановленное равновесие, Ольга даже забыла о брокере – что нужно этой стерве? Неужели не дошел последний перевод? Нужно немедленно выяснить – от нее, этой сучки, всего можно ожидать.

* * *

Приехав в Сидней по делам, Сюзьен решила, наконец, откликнуться на приглашение Деборы и Майкла Джонс и заглянуть к ним в Артармон – не фешенебельный, но относительно приличный район Сиднея. Дело Джонсов она закончила довольно быстро, по их рекомендации к ней уже обратились несколько клиентов, и хотя бы простая благодарность обязывала Сюзьен нанести визит старой подруге. Тем более, что Артармон не так уж далеко от ее отеля в Сити.

Здание, в котором находилась квартира Джонсов, тянулось вдоль склона холма от его возвышении до подножия, та часть, что на вершине, имела два этажа, нижняя – целых шесть. Сюзьен въехала в гору, свернула направо и, припарковав машину за домом, поднялась по лестнице на третий этаж, где жили Дебора и Майкл, – лифта в доме не было. Стараниями супругов квартира имела вид вполне сносный, и Дебора Джонс, урожденная Уайт, была вполне довольна своим нынешним жильем.

– Ты не представляешь, в какой халупе нам пришлось поселиться, когда мы только приехали, – сказала она, усаживая за стол долгожданную подругу, – мы с Майклом бесконечно благодарны тебе, Сью.

– Это всего лишь моя работа, – улыбнулась Сюзьен.

Дебора сварила и разлила по чашкам кофе, поставила на стол нарезанные хлеб, сыр и ветчину.

– Сью, делай себе сэндвичи, а на меня не смотри, я на диете.

Пухленькой Деборе диета действительно не помешала бы.