Тень Энвижен

… Сегодня к нам приезжали Г. и еще двое. Их, кажется, сильно заинтересовал мой последний отчет о работе с Олей. Мы провели эксперимент прямо при них. Трое наших сотрудников глотнули по стопке спирта, потом по очереди выходили, получали от приехавших с Г. людей некоторую информацию и возвращались. Оля практически сразу сообщала Г., о чем ребята сейчас узнали в соседнем кабинете.

Я уже заметил, что работать со знакомыми ей намного легче, чем с посторонними, и сказал об этом Г., предложив, чтобы из чисто научных соображений в эксперименте в качестве испытуемого принял участие он сам или кто-то из его людей. Однако Г. нахмурился, дав мне понять, что считает это предложение бестактным, и наотрез отказался – наверное, заподозрил меня в желании вытянуть из его мозговых тайников какую-нибудь государственную тайну…

… Меня вызвали к Федору Исаевичу, нашему директору. У него сидели трое в штатском, один из них чином явно повыше, чем Г. – такое я уже научился определять по каким-то неуловимым признакам, едва глянув человеку в лицо. Двое других, похоже, считались специалистами и начали задавать мне вопросы, словно спеша блеснуть перед «главным» своими познаниями. Иногда они заглядывали в свои записные книжки – вопросы, судя по гладкости изложения, подготовлены были ими заранее.

– Если поместить объект, с которым работает Ольга Васильева, в поле пси-генератора, как это повлияет на контакт?

Наверное, меня задело, каким тоном он произнес слово «объект». Ученые нашей лаборатории, биологи, инженеры и биофизики, не объекты, а добровольцы, согласившиеся на испытания из чисто научного интереса. Ответ мой прозвучал очень сухо.

– Мы пробовали однажды провести подобный эксперимент, но интереса он не представляет. Пси-генератор, как вам известно, создан с целью внедрить постороннюю идею на фоне подавления собственного мышления. В таких условиях Ольга, хоть и вступает в контакт, но связность мыслей у добровольца в поле генератора теряется, все вразброд, что ей улавливать?

– Ольга Васильева обладает способностью внушить объекту, с которым вошла в контакт, какую-то собственную мысль? – спросил второй специалист. – Изменить, например, его поведение в какой-то ситуации?

Опять «объект»! Наверное, сказалось напряжение последних дней работы, потому что я осмелился довольно резко заметить:

– Если это возможно, попрошу не называть сотрудников моей лаборатории объектами. Они не объекты, а ученые, добровольно согласившиеся на эксперимент. Сам я также постоянно принимаю в этом участие, и мне неприятно называться объектом.

В глазах Федора Исаевича читалось явное неодобрение моему тону, трое визитеров переглянулись, и тот, кто задал последний вопрос, извинился, впервые назвав меня по имени отчеству:

– Простите, Григорий Абрамович, мы просто придерживались общепринятой терминологии и не имели целью кого-либо оскорбить.

– Что же касается вашего вопроса, – продолжал я, – то могу сказать сразу: внушить человеку какую-то мысль или заранее направить его поведенческий вектор в какой-либо конкретной ситуации способен любой грамотный гипнотизер. Ольга Васильева этого не умеет, да такую задачу мы перед ней и не ставили – нас интересуют только ее совершенно уникальные способности.

– И все же, – настаивал первый, – если предположить, что Васильева овладеет азами гипноза? Будет ли она способна, незаметно для окружающих проникнув в сознание об… испытуемого, внедрить какую-то мысль? Заранее определенным образом направить его поведенческий вектор в последующей конкретной ситуации?

– Не знаю, – я пожал плечами, – повторяю, мы такой цели себе не ставили.

– А ведь гипноз – не такая уж сложная вещь, – как бы размышляя вслух, заметил второй, – тем более, что Васильева учится в медицинском институте, будущий психиатр.

Я ничего не ответил, а «главный» неожиданно нарушил молчание.

– Как бы вы охарактеризовали Васильеву, Григорий Абрамович? Я имею в виду, как личность.

Я заколебался, испытывая некоторую неловкость – мы с Ольгой работали вместе уже третий год, обсуждать человека, который фактически был твоим молодым коллегой, не очень приятно. Однако, натолкнувшись на ледяной взгляд директора, я понял, что шутить со мной никто не собирается, и нужно ответить.

– Я бы не сказал, что она особо умна, скорей ее можно назвать недалекой. Правда, хитра и расчетлива, крайне самонадеянна, обладает завышенной самооценкой. Холодна, не склонна испытывать к кому-либо сильную привязанность, умеет использовать людей в своих целях. Единственное чувство, с которым она не всегда может совладать, это гнев. Если она не получает того, что ей нужно, способна выйти из себя. Тогда ей в течение какого-то времени не удается войти в нормальный ритм работы.

– Отношение к сексу?

Я готов был вспылить – он что, считает, что я занимаюсь с Ольгой сексом и должен знать о столь интимных сторонах ее жизни? Под долгим взглядом Федора Исаевича мне вновь пришлось сдержаться.