Тень Энвижен

– Мы можем зайти в кафе, – остановившись перед Ольгой, любезно предложила Анна, – выпьем кофе и побеседуем. Народу сейчас, конечно, много, но найдем где-нибудь место, ничего.

– Я думаю, – Ольга чуть помялась, – может, удобней было бы поговорить в машине.

Анна пожала плечами.

– Как угодно, в машине, так в машине. Думаю, мы быстро сумеем найти общий язык, – она обошла Ольгу, распахнула перед ней дверцу своего седана и сделала приглашающий жест.

– Это ваша? А…ну, ладно.

– Отъедем к парку, – взявшись за руль, Анна терпеливо ждала, пока ее спутница застегнет ремень безопасности.

Ольга щелкнула металлической пряжкой и не сразу поняла, что за острый предмет кольнул ее в бедро. Внезапно тело начало неметь, появилось чувство, что у нее больше нет рук и ног. Анна хладнокровно отбросила в сторону пустой шприц и тронула машину с места.

– Что… что вы сделали?

Как ни странно, но голова у Ольги работала, и говорить она могла, хотя не очень громко. Анна на мгновение повернула лицо в ее сторону и улыбнулась.

– Ничего страшного, это препарат нового поколения. Мы в хосписе вводим его умирающим пациентам, испытывающим невыносимую боль из-за метастазов. Человек перестает ощущать свое тело, но голова у него работает ясно, он все понимает, может пообщаться с родными, вспомнить светлые моменты своей жизни, сформулировать последнюю волю.

– Для… чего? Для чего вы это сделали? Я… я ничего не чувствую, не могу двигаться.

– Зачем вам двигаться? Мы встретились, чтобы побеседовать. Закричать и позвать на помощь у вас, конечно, не получится, но поболтать мы сможем вполне. Итак, я жду, начинайте.

Под действием препарата у Ольги возникло ощущение, что все тело ее ниже шеи полностью исчезло. Все же она ощущала, что машина движется достаточно быстро, хотя и не могла понять, в каком районе они находятся.

– Что… начинать?

– Свой рассказ, Ольга. О том, как вы их убили – Саймона Эвенела, Сюзьен Ларсон, Патрика Нортона, Родерика Нортона. И Мэгги Гримвэйд, мою дочь.

Закричать Ольге не удалось, но с губ ее сорвался протяжный хриплый стон.

– Я никого… не убивала, вы… сумасшедшая!

– Я вижу вам действительно трудно говорить, минут через пять-десять вы привыкнете к препарату, и вам станет легче, а пока начну я. От природы, Ольга, вам дана редкая способность воспринимать чужой мыслительный процесс. Пока еще люди не могут объяснить это явление, тем не менее, часто пытаются использовать его в своих неблаговидных целях. Вами заинтересовались советские спецслужбы, по их требованию вас обучили применять различные методы гипноза. Подозреваю также, что вас обучали английскому языку – вы слишком хорошо говорите для столь нерадивой в учении особы. Но Союз развалился, вас не успели использовать. Я не голословно все это утверждаю, Ольга, так пишет в своих мемуарах ваш бывший шеф Григорий Плавник.

Ольге удалось глубоко вздохнуть, и ей стало легче – насколько легче можно себя чувствовать, не ощущая собственного тела.

– Чушь, – уже свободней сказала она, – выживший из ума старик. И из-за его записок вы меня называете убийцей? Да ни один суд не поверит таким глупостям.

– Да, вы правы, – согласилась Анна, – не поверит. Что же тогда мне делать? Остается одно: дорога, поворот, маленький обелиск – памятник лейтенанту Гриву, сложившему голову в Южной Африке. Резко вывернуть руль вправо.

– Не надо! Нет!– Ольга захрипела, позабыв от страха, что кричать она не может.

– Почему нет? После гибели Мэгги жизнь меня мало привлекает, а полететь на дно пропасти в вашей компании мне будет особенно приятно. Кстати, мы уже выехали на Миллитари-роуд.

– Не нужно, я скажу! Я все скажу!

Съехав с дороги, Анна припарковала машину, вытащила диктофон и поднесла его ко рту Ольги, даже не обратившей на это внимания.

– Тогда первый вопрос: чем вы руководствовались в Европе, выбирая Патрика Нортона в качестве своей жертвы? Вы ведь не испытывали к нему никаких особых чувств. Только честно.

– Я отвечу, – в глазах Ольги, которые она пыталась скосить, чтобы увидеть, в каком месте стоит машина, можно было прочесть неприкрытый ужас, – он был мне доступен, весь, как на ладони. Иногда, правда запирался, но мне и тогда удавалось пробиться. Правда, я уставала, а у него болела голова.

– А Дерек?

– Дерек всегда для меня открыт, я могу делать с ним все, что захочу.

– Когда вы решили убить Эвенела?

– Я не…

– Правду, Ольга.

– Мне сразу стало ясно, что он принимает какой-то препарат, был наполовину открыт. Я запрограммировала его на резкий поворот, обелиск послужил спусковым механизмом.

– А Сюзьен Ларсон?

– Она была пьяна. В первый раз, когда она меня шантажировала, я ничего не могла сделать. Она была сильней меня, издевалась и заставила подписать договор. Но во второй раз она приехала пьяной. Я просто избавилась от шантажистки. Я защищалась!