Тень ивы

Косте понравился весь каскад движений – от ее выхода из низкорослой машины, проходки поперек улицы с независимо поднятой головой и заканчивая тем, как она садилась в его машину: посещение началось с ноги, за которой придвинулось красиво обтянутое юбкой бедро, потом плечо и только потом лицо, уже обращенное к нему широкой белозубой улыбкой.

– А что будет с вашей машиной?

– А ничего. Привезут на эвакуаторе. Их стоянка рядом с домом. Зато этот козел не будет больше останавливать. Сейчас ему моя машинка как заноза.

– Он запомнит?

– Он в третий раз меня останавливает.

Жнец вспомнил, как она выходит из машины, и понял дорожного постового.

Они поднялись в квартиру.

– Мой муж выбирал квартиру с видом на стадион, – сказала Роксана, когда они вошли в квартиру. – Обувь не снимать до самой ванной! Муж любит смотреть соревнования, сидя на балконе и попивая чаек с ежевичным вареньем.

Она прошла в кухню, а Жнец – в гостиную, где, кроме дивана и завешанных спортивными афишами и сандаловыми барельефами Будды стен, не было никаких предметов – телевизора, например, или книг, если не считать стопу иностранных журналов на медицинские темы, лежащих прямо на полу у дивана. Жнец полистал их и понял, что посвящены они косметологии, причем встречались и объявления на русском языке.

Клиника хирургии лица «Афродита» виньетку современную

Все виды лечения и анатомической реконструкции лица.

Исправление врожденных и приобретенных пороков лица и черепа.

Условия предварительного собеседования: http://[e-mail]

А самым интересным в комнате был баян, стоявший на красивой резной тумбе, крашенной в китайском стиле в черный и алый цвета. Баян тоже – явно старый, большой, какой-то даже важный, со множеством причудливо выложенных цветных кнопок, многослойным фасадом и углами мехов цвета слоновой кости.

– А ваш муж… он где?

– На соревнованиях. Он всегда на соревнованиях.

– Он спортсмен?

– Нет. Он тренер. Но ему нужны победы. В настоящий момент победы ему кует Эльвира Аптуллина, – она показала на афишу в золотистой рамке, где было написано:

– Вот вы были в Австралии? – спросила она у Жнеца.

– Нет.

– А он был.

– Вам обидно?

– Ничуть. Как насчет чая?

– С ежевикой на балконе?

– Например.

– Соревнований нет. Сейчас ведь день-деньской, – Костя подошел к балкону, выглянул. – Но попытаться представить себя вашим мужем заманчиво.

– Не стоит.

– Тогда и чай не стоит. А эта косметология, – он показал на журналы,– это увлечение? Или ваша красота имеет медицинское происхождение?

– Не сомневайтесь. Работа скульптора.

– Талантливый скульптор. А вот это, – он указал на баян. – Откуда эта экзотика?

– Из детства.

– Вы играете?

– Вы тоже.

– Нет, что вы, я в музыке деревянный.

– Давайте попробуем. Садитесь сюда. Та-ак.

Она усадила его на диван слева от себя и, растянула меха так, что левая клавиатура оказалась на его коленях, а правая – на ее. Взяла его пальцы в свои, показала простой перебор в левой клавиатуре.

– Повтори!

Он попробовал.

– Отлично! И еще вот эту лямку тянешь, туда-сюда. Знаешь выражение «тянуть лямку»? Это про баян!

Тут она заиграла правой рукой, то ли чарльстон, то ли твист, какую-то знакомую, беззаботную мелодию, кивая ему головой и задавая ритм.

– На баяне можно играть стоя, – Роксана поднялась, накинула баянную лямку на плечо, продолжила играть, подтанцовывая под свою мелодию, – лежа на спине, – она откинулась на спину. Когда ее голова коснулась колен Кости, она проворно поднялась. – И даже стоя на голове можно играть, – переводя дух и снимая с плеча баян, сказала Роксана, – но для этого нужна немного другая одежда. А то много эротики будет.

– Не думаю, что может быть больше эротики, чем я видел сегодня.

– Ты о ком?

– Я о тебе.

– Да? И когда же это, интересно?

– Все время.

– Нет, Костя, это не эротика. Знаешь, есть два типа яркости. Первый: зебра с самым контрастным рисунком быстрее всего привлечет жеребца. Второй: саламандра самой яркой окраской отпугивает наибольшее количество хищников. Чтобы ее не слопали. Я – второе.

– Я-то не хищник.

– Рассказывай! И кто же ты?

– Скорее, жеребец.

– Не замечаю, – она приблизила к нему лицо и вдруг лизнула его подбородок и губы.

– Снимаю обувь? – спросил Жнец.

Тогда его влечение к Роксане касалось прежде всего тактильного любопытства, влечения осязания. Пальцы хотели коснуться ее кожи на тыльной стороне плеча, спины, губы тянулись к ключице и ниже, к груди. И надежды оправдывались – там встречалось то, что грезилось, ожидалось: ровность, округлость, движение навстречу.

В любовном действии, в том, самом первом любовном соединении, не было ни податливости, ни напора, а одно только понимание всякого его мысленного или инстинктивного движения. Он осознал только, что давно не влекло его к женщине так, как в тот самый раз, словно подростка, и роль его была примерно такая, как в его перебирании кнопок на баяне левой рукой, но мелодия в конце концов сложилась очень радостная.