Тень ворона над белым сейдом

Но сама невольно проследила за её неуловимым жестом, глянула на поле. Зёрна вдруг посыпались вниз, сверкая, словно драгоценности. Охнув, я отшатнулась. Зёрна-звёзды в золотых колосьях. Вот почему они так освещают эту ночь. Ощущение, что я нахожусь в сумасшедшей сладкой галлюцинации, только усилилось.

Женщина снова засмеялась. Но в этот раз уже не так страшно, а даже добродушно, как над человеком, который наконец-то заметил что-то очевидное, которое давно находится перед глазами, но отказывается это принять.

— Поняла, путница?

— Не совсем, — призналась я.

Теперь проснулся интерес. И пусть мне всё равно было жутко, в какой-то миг я поняла, что вижу потрясающего персонажа, которого обязательно опишу в новом романе. Ведь… нельзя же такому бесследно пропасть.

— А ты несообразительная, — покачала головой она. — И странная. — Кажется, это её всерьёз расстроило. Но настроение янтарной женщины тут же изменилось, и она продолжила: — Я — Стьёрнхёсте.

— Хёсте… хёсте… хёсте, — подхватили шелестящие колосья, передавая дальше подхваченную часть имени.

Почему-то воображение тут же нарисовало множество серпов, срезающих желтые стебли. Быстро, с тихим и немного завораживающим «хс-с-с-с-т, хс-с-с…с-с-с».

— Звёздная Жница, — продолжила она. — Все заветные мечты, которые так и не исполнились, поднимаются сюда и превращаются в маленькие звёзды, прячутся в золотых колосьях. И пока солнце прячется за ночным покровом перед праздником Осенней Жатвы, я беру свой серп и выхожу сюда, чтобы собрать урожай, путница. Ведь заветных мечтаний много. И часто-часто они поднимаются сюда. Как и души отчаявшихся людей. Видишь, как они бродят?

Я ничего не увидела. Но откровенно побоялась смотреть на это чудовищное поле. Потому что потеряв все заветные мечты, ты и правда полон отчаяния. А оно бывает разное. И неведомо, на что пойдет человек, только бы избавиться от этого гнетущего чувства.

Перед глазами промелькнул прошедший год, и я передёрнула плечами. Нет, сейчас не об этом.

— А я Юлианна, — так и сказала ей, храбро глядя прямо в глаза, где вспыхивали искры. — Писательница и фантазёрка. Уж извините за беспокойство, не со зла.

Стьёрнхёсте улыбнулась, и в этот раз я заметила, что зубы у неё куда острее, чем у людей. Но в то же время чувствовалось, что ей интересно. И вряд ли она сделает мне что-то плохое. А если и сделает, то… не сейчас.

— Ты здесь, Юлианна, — снова произнесла она тем же низким голосом, отражающимся от каждого уголка. — Сюда просто так не попадают. Ты слишком долго прижимала к груди свои мечты, но они уже просыпаются сквозь пальцы, словно песок. И собрать его не удастся, если только кто-то вовремя не подставит свои ладони под просыпанное.

Отвечать не хотелось, внутри всё сжалось. Но я не собиралась раскисать.

— Извините, что пробыла совсем немного, но боюсь доставить хлопоты. Прекрасно понимаю, что незваная гостья — это очень плохо, поэтому прошу ещё раз простить за внезапный визит. Не подскажете, как отсюда выйти?

Стьёрнхёсте протянула руку с блеснувшими золотистыми когтями и сжала моё горло.

Дыхание перехватило, сердце перестало биться. С ног до головы обдало волной горячего страха. В какой-то момент перед глазами всё потемнело, только мириадами искр вспыхнули золотые колосья.

— Ты забавная, — хрипло сказала она. — Приходи ко мне ещё. И остерегайся ворона.

Она засмеялась так, что кровь в жилах заледенела, и резко разжала руку. Я рухнула на колени и закашлялась. Но тут же всё тело будто потеряло чувствительность и стало легче пёрышка.

Словно из ниоткуда я услышала спокойный, обволакивающий теплом и покоем голос, который говорил, что всё будет хорошо. А потом… потом к волосам кто-то прикоснулся. Я почему-то была уверена, что у него длинные и немного жесткие пальцы, которые не привыкли ласкать. Но сейчас… сейчас что-то случилось, и он старался быть максимально нежным. Будто увидел нечто такое, что очень давно ждал.

— Всё будет хорошо, — услышала я, и внутри всё сжалось.

Это был тот самый голос, которым… Я сглотнула. Да нет, глупости.

И тут в глаза ударил свет.

Спустя несколько секунд я сообразила, что лежу на кровати. На потолке лампы дневного света, они немножко гудят. Но звук не раздражает, а просто создает фон. Чуть повернула голову, пытаясь понять, где я.

Так, вроде бы похоже больше на больничную палату. Явно не моя комната. Но и палата… Хм, весьма своеобразная, какая-то, я бы сказала, уютная, что ли.

Я шумно выдохнула. Спокойно, если я здесь, то явно не брошена на произвол судьбы. Попыталась вспомнить, что произошло, но туман… Еле слышно ругнувшись, протянула ослабевшую руку к тумбочке, где находился вытянутый серебристый корпус виддера. Именно так называются эти штуки у них тут.

Шорох справа заставил замереть. Чуть нахмурившись, я повернула голову к двери. Нет, никого. Наверное, показалось. Впрочем… у меня с детства острый слух. Пожалуй, природа одарила меня им в противовес слабому зрению, из-за которого приходится носить очки. Возможно, был вариант хоть как-то сохранить его хорошим, но постоянная работа с текстом сводила на нет любые попытки.