Тени теней

Увидев Макса, подхожу ближе, а он замечает меня и улыбается. Господи, сам Багров мне улыбается, глазам не верю. Надо скорее придумать, какое платье надену на нашу свадьбу. Не хочу пышную церемонию, все будет скромно и со вкусом. Значит, платье тоже должно быть такое, безо всяких помпонов и розочек, можно голубого или бирюзового цвета, только самые нежные оттенки. И гостей по минимуму. Мама, лучшие друзья. Несколько девчонок из старших классов, чтобы доставляли мне удовольствие своими завидующими рожами.

Он подходит ко мне и выдает:

– Ты Динара, да?

– Вообще-то Диана.

– Я думал, это одно и то же.

Его одноклассники, проходящие мимо, поглядывают с хитрецой. Либо думают, что Макс склеил очередную малолетку, либо уверены, что мы замышляем новое грандиозное исчезновение. Дамы и господа, сейчас будет фокус!

– Ты тоже пропала в четверг, да?

– Ага. Ты что-нибудь про это знаешь?

– Как раз хотел спросить у тебя.

У Макса короткие черные волосы ежиком и квадратная челюсть. Он в спортивной майке без рукавов, поэтому смуглые бицепсы видны во всей красе. Глаза напоминают тех больших блестящих зеленых жуков, что мы с Иркой ловили в детстве на цветущей сирени. Я почти забываю, о чем мы говорим, когда он продолжает:

– Мне никто не верит.

– Мне тоже, – говорю. – Вообще никто не верит. Нам надо узнать, что произошло, доказать, что ни в чем мы не виноваты.

– Это точно. Вдруг случилось что-то важное, а мы не знаем?

– В смысле важное?

– Ну мало ли. Может, нам память стерли или еще чего.

– Думаешь, над нами эксперименты ставили?

Я еще не осматривала тело на наличие шрамов или отметин. Как-то не подумала.

– Все может быть, – тянет Багров. – Просто это как-то непонятно.

От него пахнет потом. Если бы я была парфюмером, то выпустила бы коллекцию духов с запахом Макса Багрова после урока физкультуры. Сказочно бы разбогатела.

– Там же еще кто-то был? – спрашивает он.

– А?

– Ну, кто-то третий. Еще один пропавший.

– А, да. – Пытаюсь вспомнить, чье имя называла Ирка, но не получается.

Макс размышляет вслух:

– Кажется, какой-то лох из десятого «Б».

– Да, точно. Миша Сажин.

– Можешь с ним поговорить? Сейчас тренировка по волейболу, а так бы я сам его нашел.

– Как раз сегодня собиралась этим заняться.

– Вот и славно. – Он снова улыбается и подмигивает мне. – Ты очень хорошая.

Глупо краснею, пока Багров не исчезает из виду, а потом перевожу дыхание. Нельзя вести себя как легкомысленная дурочка. Надо потренироваться брать верх над гормонами.

Я снова у школьного стенда. Узнаю, что десятый «Б» разошелся по домам еще после предыдущего урока. Мне что, идти теперь к Сажину домой? Я же даже адреса не знаю. Можно, конечно, отложить разговор на завтра, но я ведь обещала Максу разобраться сегодня. Неловко будет разочаровывать.

Мимо как раз проходит Ирка, и я спрашиваю:

– Не знаешь, где живет Миша Сажин?

Она останавливается и подозрительно косится:

– А что?

Лучший способ выбесить человека – это вместо нормального ответа спросить «а что?». У меня и так нервы не на месте со всеми этими исчезновениями и бесконечным шепотом окружающих.

– Ничего, – отвечаю. – Хочу спросить у него, что произошло. Он-то точно поверит, что я правда этого не знаю.

Она щурится. Думает, пытаюсь ее надурить. Думает, я сбежала на три дня с красавчиком-Максом и лохом-Сажиным куда-нибудь на Таити и отвязно там покуролесила.

– Если не знаешь, так и скажи, – продолжаю, постепенно выходя из себя. – Не надо мне тут аштокать.

Она изображает равнодушие пожиманием плеч и уходит, бросая напоследок:

– В библиотеке он. Только что видела.

Раньше в школьную библиотеку приходили, чтобы взять книги для домашнего задания или какие-нибудь потрепанные детективы для умных подростков. Теперь там поставили компьютеры с выходом в интернет, поэтому книги, в общем-то, уже не пользуются большой популярностью.

Я нахожу Мишу за самым дальним компьютером. Сидит, почти касаясь носом монитора, голубоватые блики отражаются в толстых линзах очков. Тусклые оранжевые лучи осеннего солнца падают из окна на взлохмаченную русую шевелюру, подсвечивают легкий пушок на щеках и верхней губе. На Мише вязаный свитер с оленями и потертые брюки. Если бы я составляла собственный словарь, то сфотографировала бы сейчас Мишу Сажина, чтобы использовать в качестве иллюстрации к слову «девственник».

Подхожу ближе и здороваюсь. Он поднимает увеличенные очками карие глаза. Несколько секунд будто находится в прострации, а потом говорит:

– Диана Белова. Ты тоже пропала.

– Да. Ты знаешь, где мы были?

– Нет. И мне никто не верит.

Кто бы мог подумать.

– У меня был урок физкультуры, – продолжает Миша. – Я прятался в раздевалке, чтобы не играть с другими в баскетбол. Все эти прыгающие за мячом тела в спортивной форме выглядят так нелепо, как считаешь?

– Нормально выглядят, – отвечаю я, со сладким томлением вспоминая Макса Багрова.

– В общем, не суть. Я спрятался в раздевалке и ждал звонка на перемену, но его не случилось. Знаешь, почему?

– Почему? – Ответ вертится где-то в подкорке, но я не могу ухватить.