Теория бесконечных обезьян

– Так и знала. Чувствовала, что приедете. Что все так, как есть. Бедная Алиска…

Бедная. Ввинчивается в висок это слово, несвоевременное, болезненное и неправдивое. Лешка зачем-то быстро кладет на локоть руку. Как в машине? «По глазам вижу»?

– Идемте. – Девушка-то ничего не замечает, она в своем горе. Кивает не на футуристические стулья, а на выход. Шепчет: – При грымзах не будем. И так уже слухи…

Запахивает малиновое пальто, приподнимает подбородок, идет на улицу первой. «Грымзы» сияют на ресепшене приветливой готовностью помочь. Лешка фыркает, ну совсем как дворняга, которую дразнят развалившиеся на подоконнике тощие, длинные, синеглазые сиамские кошки.

Март тошнит ветрами и промозглой моросью, хорошо хоть, что сегодня нет проливного дождя. Можно пристроиться под козырьком за углом, в курилке. Крылацкая достает тонкие яблочные Kiss. При ней, чтобы не смущать, лучше выудить из своей пачки не одну, а две сигареты. Неумолимо пустеющий «Парламент», «Капитана» Лешка оставил в салоне. «Парламент» сегодня даже ощущается иначе, будто гаже. Или воздух столичный так протравлен выхлопами? Или раковый шоколадный дым из-за океана был слишком хорош?

Лешка, спросив разрешения, включает диктофон. Диана кивает с таким отчужденным видом, будто вовсе ничего не услышала. Рыжесть и малиновый драп не делают ее ярче, вся она жухло-осенняя и печальная – но, судя по осанке, больше не боится.

– Алисы правда нет, – тихо начинает Диана, решив, видимо, не ждать вопросов. Она даже читает мысль, выпавшую мутным осадком после звонка, и уточняет: – Я ее, если что, не прячу. Алиса в психиатрической больнице. Была. Потом выписали. А теперь вот снова там…

Крылацкая курит как школьница: не взатяг, сигарета меж самыми кончиками пальцев, и всюду расползается кислая яблочная вонь. Кажется, будто вони больше, чем дыма, она въедается в мозги и заставляет болезненно поморщиться. Скрывая это, приходится и самому затянуться, посильнее. Какая горькая дрянь, махорка как есть. Надо бросать.

– То есть как в дурке? – выпаливает Лешка. – Она что, ненормальная у вас?

Диана с грустью на него смотрит. С выразительной такой грустью, с той самой, с которой желают собеседнику тоже отдохнуть в названных местах с мягкими стенами. Потом она оборачивается на офис, выкидывает не докуренную и наполовину сигарету и опять быстро, сбивчиво говорит. Говорит, говорит, говорит, иногда крича. У Дианы Крылацкой математический склад ума, это видно, а точнее, слышно. Она мастер коротких историй, все ею сказанное умещается меньше чем в двадцать минут. В пять-шесть формул. В пару «вечных сюжетов» по Борхесу.

Алиса Стрельцова – замечательная девчонка, на хорошем счету в компании, пять лет стажа. В начале года работала над проектом компьютерной игры, замешанной на наполовину пиратской, наполовину сказочной истории. В игре были локации, смутно напоминающие средневековую Венецию. Интересные герои, небанальные сюжетные ходы, много альтернативных веток. Алиса безумно любила эту игру, хотя прежде к проектам относилась максимально отстраненно: их ведь было много, 80 % похожие, некоторые откровенно проходные, цитируя ее же: «эльфы, ебля и стрельба». В эту же игру она буквально вросла. Сроки горели. Видимо, это и сказалось.

– Алиса должна была сделать последние тесты, – медленно, неохотно продолжает Диана. – И надолго с ними пропала. Дедлайн она не завалила только чудом, данные все, конечно, предоставила, все успели пофиксить, вот только… она почти сразу, как мы все выдохнули, начала болтать какую-то чушь. О том, что игра… как бы сказать… затянула ее. Якобы Алиса побывала в том самом мире, познакомилась с теми самыми героями. А потом они, эти герои, помогли ей вернуться домой. Домой, то есть… к нам. Поначалу все ржали. Потом заткнулись, когда она стала реагировать на ржач агрессивно. Увидев, что Алиса в упадочном состоянии, наши эйчары ее к психологу направили, и он подтвердил легкий нервный срыв, это, ну… выгорание. «Отдохните, травки попейте, на фитнес походите», – грустно кривятся Дианины губы, пока она перечисляет нехитрые лекарства от современной чумы. – Это поначалу помогло. А потом на корпоративе по случаю как раз старта продаж один из наших маркетологов… Глеб, он мудак… понес про то, как вообще здорово это – навариваться на малолетних задротах, у которых ни своих впечатлений нет, ни целей, ни друзей. Что вообще это самая благодарная аудитория – непонятые и недотраханные. Что сунь им красивые картинки, заманушные аннотации – и они твои. Такая себе речь, в его духе, у нас многие по-другому, конечно, относятся, я например, но мы молчим обычно… Алиска начала спорить. Говорит, кое-что из вот этого вот, некоторые придумки – настоящие, живые. А даже если нет, любить это надо, а не только продавать. Глеб, конечно, заржал, мол, она сама из задроченных, мужика нет, детей нет, ипотеки нет, как появится – по-другому будет думать и все такое, а она…