Теория выигрыша

После этого женщина называет адрес лекций. В статье следует указать в качестве адреса Садовническую улицу в Москве. Каждая лекция длится один или два часа, лекции еженедельные. В статье следует указать, что вначале дается предисловие о том, как зарождалась теория выигрыша, но что дальше все становится непонятно. Лектор, однако, предупреждает, что непонятно – это нормально. Можно упомянуть, что 2 человека во время лекций спали.

Внешний вид лектора: это высокий неопрятный мужчина, седой. У него густые волнистые волосы, довольно длинные. Волосы часто грязные. Бородка в латиноамериканском стиле. Одет в серый костюм, под пиджаком – серый вязаный свитер. Голос высокий, неприятный. Манеры высокомерные. Ни до лекций, ни после он со слушателями не общается. Можно упомянуть, что после лекций он уезжал на такси.

Удачи обещаны сразу после выхода с седьмой лекции. Сразу. Это важно. Никаких допусков, что нужно подождать, не предполагается.

И наконец, самое важное. После финальных слов седьмой лекции Александр Мостовой говорит:

«Вы это уже знаете от тех, кто вас сюда привел, но я все-таки должен предупредить. Если вы расскажете хоть что-то о том, что здесь услышали – вне зависимости, поняли вы услышанное или нет – вы, скорее всего, умрете. Я не знаю почему, но это так».

В этот момент кто-то из слушателей спрашивает:

«А как же вы читаете эти лекции и не умираете?»

На этот вопрос Александр Мостовой не отвечает, но смеется».

– Видал-миндал? – спрашивает Виктор Сергеевич. Он немного растерян, кажется, ему неудобно перед Лидией, что он втравил ее в это дело. – Детектив, Лида. Триллер. Эту инструкцию надо оплести в обложку и продавать в книжном магазине в разделе «Ужасы».

– А чему вы удивляетесь?

– Очень это все неприятно… Я их спросил: почему вы его не прижмете? Они говорят: а как? Заявлений на него нет. Ну, говорю, незаконное предпринимательство. А как доказать? Ему без всяких расписок деньги дают. Без чеков. Я говорю, а по телефону что говорят? А по телефону говорят: принесите сто двадцать тысяч долларов, пожалуйста. За это сажать, что ли? Мы вам, Виктор Сергеевич, завтра скажем: принесите нам сто двадцать тысяч долларов. Судить нас за это? Или лучше просто не давать денег? Они считают, что хотя бы людей надо предупреждать.

– И правильно.

– Да правильно-то правильно… Но знаешь, я как представлю Германию тридцатых годов, на меня такой чертовщиной веет.

– Не знала, что вы суеверный. И вы разве узнали из этой бумажки что-то новое?

– Вроде бы нет… – Он думает несколько секунд. – Но мне все равно неприятно. И этот журналист умер. Какого черта он умер?

– Больные почки.

– У всех больные почки.

– Виктор Сергеевич… Но ведь я собираюсь писать статью не по лекциям, а по этой бумажке. Тот, кто писал бумажку, он ведь жив?

– Вот писал бы еще и статью! – в сердцах восклицает он. – В «Вестнике ФСБ»! Нет, ну их к черту. Я отказываюсь.

Она молчит. В принципе, ей все равно. Так даже меньше проблем, меньше сомнений.

– А у вас не будет неприятностей? – спрашивает она.

– Да мне плевать. Я ведь их не люблю, Лида. И не уважаю. Это сейчас не модно, но я не модный. Я не вижу в них никакого благородства.

– А я о них вообще не думаю, – признается она.

– Вот и молодец… Все, Лида, забыли… Фу! Какая гадость! Испортили мне настроение на весь день. Этот мужик с грязными волосами… И как представишь, что прослушал эти лекции и теперь надо идти домой, ждать… А этот с грязными волосами смеется. На Садовнической какой-то. Это ведь в центре у «Балчуга»?

– Да.

– Вот! А этот с грязными волосами смеется. И двое еще спят. Неужели ты не чувствуешь, как это все неприятно?

– Но Виктор Сергеевич, когда обманывают, всегда неприятно. Люди отдали по сто двадцать тысяч долларов, а их обманули и еще смертью грозят. И смеются. Конечно, это неприятно.

– Да в том-то и дело, что мне это неприятно, даже если это правда. Идешь домой и знаешь, что как будто заражен…

– Так ведь удачей, не сифилисом, – напоминает она.

Ей непонятно, почему он разгорячился. Наверное, у него слишком богатое воображение. А она всегда говорила, что это большое неудобство.

Она едет к метро на маршрутке, потом втискивается в переполненный вагон. Внутри нее переливаются теплым светом адрес и телефон. Это заставляет Лидию улыбаться. Какое ненужное знание для избранных, оно бы пролезло в Лидию, как бы она ни отказывалась. Виктор Сергеевич сказал, что ты как будто заражен этим. Да, это верно: любое знание – зараза. И любая зараза излечивается со временем, если, конечно, не убивает.

В пустой и темной квартире Лидия садится к компьютеру. Она набирает «Александр Мостовой», их сотни, добродушных Александров Мостовых, они заваливают ее своими бормочущими историями, она набирает к ним еще «теорию выигрыша», и тут они словно спотыкаются у невидимой черты.

Опускается невидимый занавес.

Александры Мостовые исчезают.