«Теория заговора». Историко-философский очерк

Особо обратим внимание на то, что конспирологические авторы в своих сочинениях, как правило, независимо от уровня образования, информированности и т. д., принципиально используют устоявшуюся схему. В начале работы читатель получает ссылку на ту или иную информацию, не имеющую внешне конспирологического толкования. Как правило, это события всем хорошо известные, в определённой степени актуальные, они рождают в сознании читателя вполне определённую, чаще всего негативную, реакцию.

В качестве примера обратимся к сочинению С. Нилуса «Близ есть, при дверех», получившей широкую популярность благодаря включению в него «Протоколов сионских мудрецов». Обширное вступление Нилуса начинается со следующего неожиданного «геополитического» пассажа: «Что выйдет из милитаризации Востока на европейский образец, одному Богу известно. Во всяком случае, те дальние экспедиции, в которые пустились европейские государства с полвека назад, часто давали результаты, обратные ожиданиям, которые на них возлагались: ни Англия, ни Франция, ни Россия, надо полагать, совсем не ожидали, что выведут азиатские народы с их насиженных гнёзд и бросят их на остальной мир в явно неудержимом устремлении»^{247}

. Обозначив, таким образом, исходную точку своих концептов, автор предлагает нам «истинную» интерпретацию этого события, которое становится более значимым, более ясным лишь при подключении конспирологической схемы. Наличие первоначального посыла, истинность которого не вызывает сомнения, придаёт построениям «теории заговора» внешне объективный характер, при котором создаётся впечатление, будто автор выступает не в качестве творца, но как беспристрастный хроникер.

Весьма показательно, что данная логика обнаруживается и в работах, создатели которых достаточно критически относятся к «теории заговора». Так, весьма последовательный критик «теории заговора» У. Эко, в одной из своих работ неожиданно говорит об «экстремистской террористической организации “Чёрная сотня”»^{248}, что не только не соответствует исторической действительности, но и свидетельствует об имманентном влиянии конспирологического мышления. Обозначенная тенденция проявляет себя в работах различного уровня: от рассчитанных на широкую публику, но всё же сохраняющих признаки научности, до сочинений, носящих академический характер.