«Теория заговора». Историко-философский очерк

С другой стороны, устойчивость оборачивается инстинктивным желанием оградить подобный вид связей, отношений от любого внешнего воздействия. Воздействия могут принимать совершенно различные формы: культурные, политические, экономические и т. д. «Попав в иноэтническую среду, человек мгновенно обнаруживает различия в языке. Определённый дискомфорт и неловкость создают и менее значимые этнические определители, или маркеры, например, одежда, пища, манера общения»^{269}

. Но первой формой данного влияния становятся непосредственные, личностные контакты с представителями иных обществ, этносов, рас. Поэтому ксенофобия и выступает как отражение коллективного неприятия потенциальной возможности изменения (деформации) общинного бытия. Приведём высказывание по этому поводу известного американского писателя Г. Ф. Лавкрафта: «Китайцы считают наши манеры плохими, наши голоса — хриплыми, наш запах — тошнотворным, а нашу белую кожу и длинные носы — омерзительными, словно проказа. Испанцы считают нас пошлыми, грубыми и неуклюжими. Евреи… искренне полагают, что мы дикие, садистские и по-детски лицемерные. Так каков же ответ?

Просто держитесь как можно дальше от массы всех этих почти равных и высоко развитых рас»^{270}

. Говоря об относительности национальных и расовых стереотипов, писатель делает парадоксальный вывод об их внутренней, внеэмпирической истинности. Размышляя о специфике возникновения особого типа англосаксонского протестанта, сформировавшегося в Новой Англии, Лавкрафт подчёркивает, что это стало возможным лишь при условии сохранения социокультурной и этнической замкнутости. Причём этническая изолированность имеет куда большее значение по сравнению с социокультурной. Для Лавкрафта — родившегося и проведшего молодые годы в Новой Англии, недолгие годы жизни в Нью-Йорке были особенно неприятны из-за постоянных контактов с «новыми американцами», самого разного этнического и расового происхождения.