Теплый шоколад на десерт (СИ)

Приходит время, и ты встречаешь человека, который был тебе предназначен. Ты ничего не знаешь про этого человека, но совершенно твердо уверен, что никакое знание ничего и никогда не изменит.

Все. Конечная остановка. Дальше тупик, пропасть.

И всю оставшуюся жизнь тебе будет важен, нужен и интересен только этот человек. Только рядом с ним будет не страшно. Только ему будут нужны твои проблемы, заботы и победы. И по сравнению с этим ничто не имеет значения.

И он должен вернуть этого человека, чтобы это ему не стоило. И ради неё он готов делать глупости и чувствовать себя абсолютным болваном. Преступить через свои принципы и идти на поводу у её желаний.

— Ну, конечно! Кто же спорит! — ехидно фыркнул, поджимая губы, — Покатили.

Кэл схватился за дверную ручку, открывая замок.

— Подожди, — внезапно остановила его Джиллиан.

— Передумала, — он не спрятал надежду, промелькнувшую в голосе.

— И не собиралась, — напряженно-весело бросила она через плечо, теряясь в недрах дома. Звякнула посуда, дважды смачно чмокнула открытая и закрытая дверца холодильника и Джиллиан вернулась с кухни пухлым пластиковым пакетом.

— Запасы на зиму?

Кэл потыкал пальцем в нарисованную на боку пакета бородатую морду.

— Термос с чаем и бутерброды, — ответила она на вопрос Кэла и легонько пожала плечами, как бы удивляясь его недогадливости. Дорога долгая, а голод плохой попутчик. Вздохнула, поймала его взгляд и, не разрывая зрительного контакта, пояснила:

— Наш малыш постоянно требует еды.

— Весь в маму, — буркнул Кэл, отворачиваясь и толкая дверь. Не хватало, чтобы Фостер заметила, как он расчувствовался, и что его бросило в жар, при слове «наш».

— Ты уверен, что я не права.

— Отчего же, ты у нас психолог, тебе виднее.

— Мне надо избавиться от присутствия Дина. Ты не понимаешь, пока он не исчезнет, я не смогу быть с тобой.

— А теперь по-поподробнее.

— Разве ты не заметил, что последние недели до того как… — она замолчала, — Даже значительно раньше Дин стал неотъемлемым предметом в интерьере нашего офиса.

— Нда, я как-то не замечал. Бывало, болтался по близости, глаза мозолил. Это ты с ним кофеек и чаи распивала.

— Кэл не надо, не делай мне еще больнее,— иногда он вел себя просто ужасно, он умел задеть на редкость больно и даже не заметить этого. Зябко поежившись, Джиллиан прикрыла глаза ладонью, словно думая озвучить мысль или не имеет смысла, но все не решилась, — Ревновать меня к Дину глупо.

Ответом было короткое и несогласное хмыканье, Фостер наклонилась, заглядывая Кэлу в лицо, желая попасть в поле его видимости.

Придерживая руль одной рукой, он поднял палец, сжимая губы в тонкую линию.

— А ты подумала обо мне? — выдавил он сквозь сжатые зубы, бросив короткий взгляд на неё, и этого мгновения ей хватило, чтобы уловить насколько уязвимым он себя чувствовал. — Я тебе не враг, и хочу того же что ты, — выражение его лица переменилось.

— Поэтому так больше продолжаться не может! — вскрикнула Джиллиан, откидываясь на спинку.

С этим утверждением он был полностью согласен, поэтому и поддался на шантаж Джиллиан. Махнув рукой, он вцепился в рулевое колесо, а в голове бился только один вопрос, но у Кэла не было нужных Фостер ответов. Он ненавидел состояние, когда теряет контроль над ситуацией, когда не за что зацепиться и найти отправную точку. А в том положение, что они оказались с Джиллиан, у него не было того, за что можно зацепиться. Он не мог бороться с её кошмарами, не мог влезть ей в голову, Фостер сама должна найти выход. И, кажется, нашла, он пытался переубедить её, но зная её упертость, смирился. Она обратилась к нему, а могла попросить Сару или просто вызвать такси…

Дорога шла сначала через поле, затем резко свернула направо и двухрядная грунтовка превратилась в узкую гравиевую тропу, на которой две малолитражки вряд ли разъедутся. Джиллиан выключила приемник, резко оборвав хрипло распевавшую о французской любви Эдит Пиаф. Нажала кнопку стеклоподъемника, открывая окно и впуская в салон свежий воздух. Воздух был холодный и острый колол глаза и горло. Джиллиан глубоко вздохнула и сидела, подставив встречному ветру лицо, пока не ощутила озноб. Подняла стекло, прерывисто вздохнула, поглубже втискивая руки в неудобные и мелкие карманы «кожанки».