Теплый шоколад на десерт (СИ)

Осмотревшись по сторонам, она замерла и наигранно рассмеялась, подбадривая себя. Джиллиан не могла восстановить в памяти ни единой детали — место, где она оказалась, выглядело незнакомо. И даже изящные напольные вазоны из китайского фарфора с превратившимися в сухостой растениями ничего не напоминали. Обычный заброшенный дом, совершенно безликий, не несущий никакой информации. Но где-то там среди многочисленных запутанных коридоров, переходов и анфилад была «её комната». И Джиллиан опешила, понимая, что не имеет представления в какую сторону двигаться дальше. Упрямо мотнула головой, быстро пересекла холл и стала медленно подниматься по главной, изгибающейся веером лестнице, покрытой мягким, глушащим шаги ковром. За несколько лет он впитал столько пыли, что она, потревоженная ногами Джиллиан, окутала её щекотным облачком, проникла в нос и вызвала приступ отчаянного чиха. Что, впрочем, разозлило и взбодрило Фостер. Оказавшись на галерее второго этажа, Джиллиан прочихавшись, вытерла слезящиеся глаза, и все еще шмыгая свербящим носом, повертела головой, сокрушенно вздыхая — возникла еще одна проблема — расходящиеся в противоположных направлениях широкие коридоры. В какой-то момент она пожалела, что рядом нет Кэла, но эту «полосу препятствий» она должна пройти в одиночку. Вздохнула и пошагала налево, коридор сделал крутой поворот, и она уперлась в мозаичные двери, на первый взгляд запертые. Но ради собственного успокоения Джиллиан толкнула дверь, она неожиданно легко распахнулась, в коридор ворвался сырой ветер, закружив мелкий мусор и швыряя в лицо холодные брызги. Недоуменно захлопав глазами, Джиллиан прижалась к стене и, вытянув шею осторожно выглянула наружу. Миниатюрный балкон, нависал над океаном, а прямо напротив него в другом крыле здания, располагалась терраса, на которой она провела столько мучительных дней. Пластиковый, яркий, расписанный в абстрактом стиле, навес исчез, лишь деревянные столбики сиротливо подпирали начавшее синеть небо, подернутое редкими перистыми облачками. За несколько недель дожди отмыли кровь, а солнце довершило их работу. Ничто, кроме, старого кресла-качалки не напоминало о пытках, что ей пришлось перенести.

Что ж теперь она знала куда двигаться. Попетляв по коридорам, она все же нашла нужную дверь. Среди других похожих, как близнецы, она выделялась особым украшением. Ярко-желтая лента поперечной полосой перечеркивала створку. Снова пригодился ножик, но прежде чем войти, Джиллиан положила на гладкое дерево ладони, набираясь мужества, прижалась горящей огнем щекой к отполированному дереву и, сцепив зубы, считала сбившийся с ритма сердечный пульс. Трижды приказала себе — так надо! И отчаянным толчком распахнула дверь…

Разочарование едва не сшибло с ног. Она не знала, что хотела увидеть, но то что оказалось в поле её зрения не вызвало никаких чувств. Ничего, чтобы вернуло её в недавнее прошлое. Разобранная кровать, потускневшие медные спинки и поставленный на попа матрас придвинуты к стене. Чисто вымытый пол с едва уловимым взглядом налетом пыли. И даже криво висящая на стене романтическая пастораль, которую долгими вечерами разглядывала Джиллиан, изучив до оборочки на юбке пастушки и завитка овечьей шерстки, исчезла.

Окно во всю стену, содранные жалюзи, неопрятной кучей валялись в углу. Единственная знакомая картина — за мутным стеклом хмурый, штормящий океан и начинающее темнеть небо.

Обойдя по периметру комнату, Джиллиан вышла на террасу. Ветер растрепал её волосы, разметал пряди, бросая их в лицо. Тихонько посвистывал в ушах, холодил мокрую от слез кожу щек и забирался в рукава. Джиллиан напряженно вцепилась в каменную балюстраду, глубоко вздохнула и перегнулась вперед, так что увидела под собой темные злые волны, бьющиеся об острые скалы. Глубокая пропасть, манящая к себе, где-то там внизу нашли исковерканное тело Майкла. Потом отступила назад и, закрыв глаза, вскинула руки вверх, закричала так громко, как только могла:

— Майкл, черт с тобой! Прощай, прощай навсегда.

Ветер подхватил её слова, несколько раз отразил от прибрежных скал и унес с собой.

— Я свободна, — прошептала Джиллиан. — По крайней мере, хочу надеяться, что это так.

Внезапно к горлу подступила тошнота, Джиллиан успела добежать до перил и перегнуться через них. Её жестоко вырвало, и спазмы мучили до тех пор, пока едва не вывернули наизнанку. Постепенно судороги сошли на нет. Джиллиан подняла голову, вытерла слезящиеся глаза и покрытое липким потом лицо влажной салфеткой, оказавшейся в кармане куртки. И с облегчением прижалась лбом к прохладной поверхности столбика, удерживающего остов навеса. Голова раскалывалась, глаза болели, мышцы ныли от пережитого напряжения. Тяжело дыша, она хватала ртом соленый морской воздух и медленно приходила в себя, ощущая, как отступает слабость и проходит дрожь в руках и ногах.