Терапия памяти

– Османов звонил, – призналась я. – Сценарий прислал, он где-то на почте у меня висит, я даже не открыла.

Повисла пауза, в которой я явственно услышала недовольное сопение Ариши – уже давно через ее голову со мной никто ни о чем не договаривался, для этого и существовала Ариша. Но с Максом меня связывали давние отношения – не любовные, чисто дружеские.

– Ариш… ну, не дуйся, подумаешь – Макс напрямую мне набрал…

– И когда ты собиралась мне сказать?

– Да о чем тут говорить-то?! Я не смогу сниматься у Колпакова, но и сказать Максу об этом тоже пока не могу – понимаешь? Надо придумать причину для отказа, а он меня врасплох застал.

Ариша продолжала обиженно сопеть.

– Разумеется, придумывать придется мне, да?

– Ну а кто еще лучше тебя с этим справится? – Я хотела улыбнуться, но заклеенная щека тут же напомнила мне, что любые эмоции – зло, причем такое, от которого мне же больно.

– Понятно… ладно, я подумаю. Но может, все-таки ответить Колпакову, а? Говорят, ему какой-то канал бешеные деньги под этот сериал выделил.

– Ариша, тема закрыта. Пусть эти бешеные деньги Арсений разделит с кем-то другим, как это ни прискорбно. Всего не заработаешь, так ведь? А я и так два года как проклятая вкалывала…

Ариша, понятно, не разделяла моего настроения, ей казалось, что я слишком себя жалею и часто отказываюсь от работы по совершенно глупым, с ее точки зрения, поводам – то режиссер не нравится, то продюсер, то сценарий.

Но я никогда не объясняла ей тот или иной отказ – говорила «нет» и больше к этой теме не возвращалась. С Колпаковым, кстати, я не стала бы работать, даже не будучи в клинике. Он мне не нравился – маленький, пьющий, плюгавый, мнящий себя при этом секс-символом…

Помню, на каком-то сериале, куда его экстренно вызвали, чтобы заменить попавшего в больницу с инфарктом режиссера, Арсений сразу начал ко мне подкатывать, без обиняков пригласив к себе в номер после смены. Делал он это так прямолинейно и при этом наивно, что я не испытала ничего, кроме желания обнять его по-матерински и спросить: «Что, деточка, только статус режиссера помогает в постель женщину заполучить?»

Делать этого я, конечно, не стала – зачем ссориться с тем, от кого зависит твоя карьера, однако и в номер не пошла.

Колпаков пару дней меня игнорировал, но потом быстро переключился на актрису, исполнявшую вторую главную роль, и на том успокоился.

Работать с ним было тяжело – он слишком прислушивался к советам посторонних людей, зависел от мнения тех, кто был на площадке, даже если те мало понимали в процессе. Мог заставить сценаристов за ночь переписать несколько эпизодов только потому, что кому-то из его гостей, коих ошивалось рядом со съемочной группой какое-то неприличное количество, показалось, что это недостаточно реалистично или недостаточно смешно, например.

Наутро выходишь на площадку – а у тебя новый текст, а то и вообще новый партнер и новая линия.

Нет, я в такой обстановке долго находиться не могу…

– Ой, как хочешь… – устало откликнулась Ариша, поняв, что я не буду даже обсуждать возможность сотрудничества с Колпаковым. – У вас там мороз, говорят?

– Не знаю, я не выхожу. Но дежурная смена сегодня утром жаловалась, что служебный автобус замерз. Как они здесь живут – не понимаю…

– Привыкли, наверное. Слушай, Регинка… а тебе, может, что-то нужно будет – ну, из одежды там или…

– Я взяла достаточно вещей, ничего не надо. Дома все в порядке?

– Да. Домработница вчера была. Ты не волнуйся, я тут тихо, как мышка…

– Да уж надеюсь, что вечеринок не закатываешь, как в подростковом возрасте, – пошутила я, отлично зная, что у Ариши ни за что не наберется столько знакомых, готовых приехать на устроенную ею вечеринку.

Круг ее знакомств теперь ограничивался киношниками и журналистами – то есть людьми, так или иначе связанными со мной. Сама Ариша мало кого интересовала.

В этот момент в палату вошла Женя.

– Вам пора к психологу.

– Да, я сейчас. Все, Ариша, мне нужно идти. Позвоню завтра.

– Счастливо. И не шокируй психолога киношными байками!

– Постараюсь.

Выключив телефон, я убрала его в ящик тумбочки – больше мне звонить некому, так и смысл таскать тяжелую трубку с собой?

Я не люблю соцсети, этим занимается Ариша, я не читаю электронных книг – предпочитаю бумажные, а бесцельно сидеть в интернете вообще считаю занятием глупым и попахивающим деградацией.

Психолог мне не понравился. И вовсе не потому, что не признал во мне «звезду» модных сериалов, а потому, что смотрел как бы сквозь меня, а мне казалось – видит все, что происходит внутри. И это очень меня нервировало весь сеанс. Он не задавал каких-то странных вопросов, терпеливо выслушивал ответы, делал какие-то пометки в потрепанном блокноте – и при этом я ощущала негативную энергию, копившуюся внутри меня.

– Вы были не очень близки с матерью, Регина Владиславовна? – вдруг спросил он, когда я, скосив взгляд на часы, поняла, что до конца сеанса осталось минут семь.

– Что… какое это имеет отношение к предстоящей операции?

– К операции – никакого. А как вам кажется, что сказала бы сейчас ваша мать, если бы увидела вас такой и в этом месте?