Терапия памяти

В машине она прижала холодные ладони к пылающим щекам и, бросив в зеркало беглый взгляд, с удивлением заметила, что глаза как-то по-новому заблестели.

Думать об этом было приятно, как неожиданно приятно оказалось идти по аллее рядом с Авдеевым… с Игорем…

Произнеся его имя про себя, Ульяна покраснела еще сильнее, чувствуя себя школьницей, впервые получившей записку от понравившегося мальчика. Но нужно было срочно выезжать с парковки, пока сюда не пришел Авдеев. Было бы совсем неловко оказаться здесь, когда только что заявила, что опаздываешь.

Всю обратную дорогу она вспоминала их разговор.

«Интересно, что за проблема была у него? Вообще странно даже – такой видный, симпатичный, уверенный в себе, хирург к тому же… Хотя… я же сама тоже хирург, а проблем у меня ворох, так почему бы и Авдееву что-то не иметь? Наверное, с женой развелся, ну, не мог ведь такой мужчина не быть женат хотя бы раз», – думала Ульяна, ведя машину по заснеженной дороге в направлении города.

Уже темнело – здесь вообще зимой темнеет рано, и в шесть часов уже совсем ночь, дороги видно не будет.

Домой не хотелось – пустые стены, давящая тишина. Это было какое-то новое чувство, прежде Ульяна всегда с удовольствием возвращалась в свою квартиру, пусть не такую уютную, как родительская, но зато дававшую ей ощущение свободы и отсутствия контроля с чьей бы то ни было стороны.

Да, именно так – отсутствие контроля, наличие собственного пространства, в которое никто не может грубо вторгнуться в любой момент, не позаботившись даже о том, чтобы постучать.

Сколько себя помнила, ей всегда необходимо было уединение – хоть на час, на десять минут, но чтобы никто не заговаривал с ней, не задавал вопросов, просто не появлялся рядом. И точно так же она помнила, что в родительском доме этого у нее никогда не было.

Да, своя комната у нее имелась – но она совершенно не гарантировала уединения, в любую секунду закрытая дверь могла распахнуться, и Ульяну грубо вырывали из ее мыслей, разрушали громкими голосами хрупкий мир, который она успела построить внутри себя.

Только переехав в собственную квартиру, она обрела эту возможность быть одной столько, сколько ей требовалось. А теперь, оказывается, ей не очень-то этого и хотелось.

Регина

На ночь я решила полистать ленту новостей в интернете – отвлечься немного да и узнать, что делается. Это никогда не было моим любимым времяпрепровождением, лучше книжку почитать, но сегодня почему-то внутри кололо.

Ну, так и есть – с первой же открытой мною страницы на меня смотрело знакомое лицо, от одного вида которого меня передернуло, как при ударе током – это ощущение я отлично знала, как-то в детстве умудрилась сунуть в розетку мамину шпильку.

Сейчас мне показалось, что я даже слышу запах спаленной кожи на подушечках большого и указательного пальцев, которыми пыталась устранить аварию и вынуть шпильку обратно.

«Режиссер Марат Зиятдинов приступает к съемкам нового молодежного сериала «Воскресные дети» по сценарию своей супруги Светланы Самуловой», – гласила новость.

Я почувствовала, как дрожат мои пальцы – так сильно, что я, кажется, сейчас грохну телефон на пол, если немедленно не возьму себя в руки.

Молодежный сериал… по сценарию супруги… семейный, мать его, подряд…

Бросив телефон на постель, я пошла в душевую и, склонившись над небольшой раковиной, долго плескала в здоровую часть лица холодной водой. Сейчас бы коньячку граммов сто… а лучше даже сто пятьдесят, потому что теперь я гарантированно не усну ночью. Это лицо будет преследовать меня, а хуже всего, что в такие моменты я совершенно невменяема и могу случайно наговорить лишнего.

Например, психологу. Да, этот белобрысый… моль – есть такое в мужском роде? Ну, даже если и нет, то этот моль запросто сможет выудить из меня такое, о чем я старалась забыть на протяжении многих лет. Нет, нет, нет, нет, нет…

Я забегала по палате от окна к двери, стараясь унять дрожь во всем теле, раз уж не могу унять дрожь в голове.

Как, как мне избежать визита к психологу в ближайшие несколько дней?! Ну, не вены же резать, господи… Повод… нужен повод…

И повод нашелся сам собой. Мой организм, видимо, решил провести в горизонтальном положении хотя бы сутки, потому утром у меня так поднялось давление, что казалось – из ушей вот-вот хлынет кровь.

Медсестра Люба, глянув на показания, быстро вышла из палаты и вернулась минут через пять с дежурным врачом.

Тот измерил давление еще раз и назначил капельницу. Отлично… сегодня точно никуда не пойду. Тошнит, конечно, сильно, и голова болит даже от движения воздуха, но это даст мне время, чтобы придумать, что и как отвечать на вопросы.

В семь пришел Мажаров, какой-то осунувшийся, с запавшими глазами.

– Что случилось? – садясь на край кровати и беря мою руку, чтобы посчитать пульс, спросил он.

– Не знаю… у меня иногда бывает… если много работаю.

– И что – вчера много работали?

Я выдавила подобие улыбки:

– И рада бы, да какой в том смысл? Могла бы сценарий почитать, но куда – лицо-то… Так зачем людей держать, пусть ищут другую актрису.

– И что за сценарий, если это не секрет?