Терапия памяти

– Социальная драма, судя по всему.

– Как? – чуть удивился Мажаров.

– Ну, когда у героини сперва все очень плохо, трудно и с препятствиями, а потом – раз! – в конце тоннеля брезжит луч надежды. «Светлый путь» Александрова видели?

– Это с Орловой? Черно-белый, довоенный?

– Ну да.

– Конечно.

– Так вот это – типичный пример. Правда, сейчас все это стало… примитивнее, что ли, грубее… но смысл такой.

– И вы, значит, теперь вместо Орловой?

– Издеваетесь?

– Почему? Интересуюсь. Я, знаете ли, в кино не слишком разбираюсь, времени нет совсем.

Я старалась понять, говорит он это с издевкой или вполне серьезно. Почему-то казалось, что такой человек, как Мажаров, должен испытывать презрение ко всякого рода богеме вроде артистов, певцов и прочих, как принято считать, «бездельников», которые ничего вещественного не производят, зато получают большие деньги.

Но на его лице было то серьезное выражение, с которым он принимал меня при поступлении в клинику – видимо, он всегда такой.

– Сейчас тоже снимают хорошее кино, Матвей Иванович. Просто мне, например, не повезло своего Александрова найти, потому приходится сниматься в сериалах не всегда высокого уровня, – произнеся это, я вдруг отчетливо услышала в своем голосе нотки сожаления.

Надо же, а мне казалось, что я никогда не жалела об отсутствии в моей фильмографии «полного метра»…

– Любую работу можно и нужно делать на высоком уровне, Регина Владиславовна, – сказал Мажаров, вставая. – Это зависит только от человека.

– Ну, вы еще скажите про «нет маленьких ролей», – скривилась я и тут же охнула – натянувшаяся кожа на правой половине лица сразу дала знать о том, что со мной по-прежнему не все в порядке.

– Вы с мимикой поаккуратнее, – произнес Мажаров. – Не нужно так эмоционально. Сегодня проведите, пожалуйста, день на постельном режиме, я распоряжусь, чтобы вас кормили в палате, а завтра утром будет видно. Через пару часов обход с главным хирургом.

– А зачем меня-то смотреть главному хирургу? Ничего вроде не изменилось.

– Такое правило, – улыбнулся Мажаров уже от двери. – А пока отдохните, давление снижается.

Он закрыл за собой дверь, а я чуть сползла на подушке и скосила глаза на флакон капельницы – там оставалось еще чуть меньше половины, но голове, действительно, становилось легче.

Мысли опять свернули к Марату и его новому сериалу. Набрал, конечно, девочек лет шестнадцати, но таких, чтобы выглядели лет на двенадцать-четырнадцать… Сволочь… Ну, ничего, ничего… сейчас я подлечусь, а там посмотрим…

В обед позвонила Ариша и взволнованным голосом спросила, кто такая Светлана Самулова.

– Тебе зачем?

– Ты можешь просто ответить на вопрос? – В голосе моей агентши слышались истеричные нотки.

– Нет, не могу, пока ты не ответишь на мой.

– Она только что звонила и предлагала мне работу.

– Что?! – я так резко села на кровати, что голова снова закружилась, и я едва не спикировала на пол, успев вовремя уцепиться пальцами за подоконник.

– Да! Позвонила, представилась сценаристом, спросила, не хочу ли я стать ее агентом.

– Зачем сценаристу агент, что за бредятина?

– Вот и я так подумала. Полезла в интернет – там ничего такого, кроме того, что… ну, что она…

– Договаривай – жена Марата Зиятдинова.

– Регинка… что им от меня надо? – с испугом в голосе спросила она.

– Думаю, что ничего особенного, хотя… нет, этого не может быть, – произнесла я вслух и тут же прикусила язык – в буквальном смысле.

– Погоди… – тут же вцепилась в последнюю фразу Ариша. – Не может быть чего?

– Да это я так… ты ведь знаешь, что имя Марата Зиятдинова мне неприятно, – попыталась выкрутиться я. – Терпеть его не могу, вот честно.

– Ты мне так ни разу и не рассказала о причинах. Ты ведь трижды отказалась у него сниматься – должна быть причина.

– Он мне просто не нравится.

– Регинка… так не бывает. Ты актриса, ты не можешь выбирать режиссера только потому, нравится он тебе или нет. Ты же с ним даже не работала!

– И поверь – никогда не буду. Самуловой не перезванивай, просто заблокируй ее номер. Да и номер Зиятдинова тоже. Ты услышала меня?

– Ты в последние несколько месяцев совершенно невменяемая, – вздохнула Ариша. – Я думала – усталость, съемки… но сейчас ты лежишь в таком месте, где тебя вообще ничего не может нервировать. А все по-прежнему.

– У меня давление сегодня поднялось, вот и нервничаю.

– Ой! – тут же всполошилась Ариша. – Да что же ты сразу не сказала?! А тут еще я со своими дурацкими разговорами…

– Не волнуйся, со мной все в порядке, я ведь в клинике…

– Ты там побольше спи, отдыхай, ладно? Я завтра позвоню.

Положив трубку, я, вместо того, чтобы по совету Ариши «отдыхать», заметалась по палате, не обращая внимания на головокружение и подкатывающую волнами тошноту.

Неужели… господи, неужели?! Но – как?! И почему так быстро? Нужно как-то убрать Аришу из Москвы, вот просто срочно что-то придумать! Пусть лучше сюда прилетит, квартиру снимет в городе – мне так будет спокойнее.

Да, точно! Завтра утром позвоню и скажу, чтобы ехала. Только повод придумаю подходящий за ночь…

Аделина

Матвей перестал улыбаться. Я заметила это на второй день после нашего разговора.