Терапия памяти

– Идиотка, – спокойно поправила я. – Какая-то малолетняя идиотка написала заявление, а какие-то взрослые идиоты в погонах его приняли и завели дело. Спасибо, пока не задержали, но подписку о невыезде взяли, так что даже нахождение в клинике для Матвея – нарушение этой самой подписки.

– Немедленно, сейчас же, сию секунду пусть кто-то привезет его сюда! Я не позволю, чтобы мою дочь оперировала молодая девчонка – даже под вашим присмотром!

– А вот повышать на меня голос не нужно, – по-прежнему спокойно ответила я. – И распоряжения отдавать в стенах моей клиники тоже буду я, а не вы. Мажаров отстранен. Все, точка. Он мог бы прооперировать вашу дочь – но так уж вышло. Ульяна Борисовна, мойтесь на операцию, я сейчас подойду. И распорядитесь, чтобы клиентку поднимали.

– Нет! – кинулся мне наперерез прокурор. – Мне нужен Мажаров!

– Мне тоже. И прекратите, еще раз говорю, выражать недоверие человеку, который сейчас будет спасать лицо вашей дочери.

– Аделина Эдуардовна! – совсем другим тоном взмолился прокурор, беря меня за здоровую руку и прижимая к своей груди. – Да поймите же… я не сомневаюсь, что эта девушка хороший хирург, раз работает здесь… хороший, а нужен отличный, высококлассный, такой, как вы или Мажаров. Что я могу сделать? Скажите – и я готов на все.

– Выясните хотя бы имя потерпевшей. Это все, что мне нужно. Мой муж невиновен, я могу это доказать.

– Да я не сомневаюсь в его невиновности! Он же порядочнейший человек! Узнаю и имя, и адрес, и все, что захотите, хоть сейчас, только пусть он приедет! Я отправлю сотрудников на машине, они его с мигалкой быстро привезут…

– Звоните следователю.

– Но…

– Звоните, пока Мажаров моется на операцию. Вам повезло, он привез меня сюда, сейчас я позвоню, и он спустится в оперблок. Но – только после вашего звонка.

Я видела, как укоризненно качает головой стоящий за прокурорской спиной Васильков, явно не одобряющий моих методов, но у меня не было другого выхода. Я рассчитывала поехать к этой девчонке сама и поговорить лично.

– Вы там что – совсем с ума посходили?! – орал прокурор в трубку. – Какая тебе еще экспертиза?! Чего экспертиза?! И?! Есть тест ДНК? И что? Так какого черта ты, придурок, мешаешь работать человеку, который в отличие от тебя пользу приносит и жизни спасает, а?! Экспертиза у него на руках, совпадений по ДНК нет – и дело до сих пор не закрыто?! Да я тебя завтра… нет, еще сегодня… сволочи! Я вам устрою проверку – мало не покажется! Чтобы утром все документы у меня на столе лежали! А Мажарову принесешь извинения лично, понял – лично! Приедешь сюда, в клинику, и будешь на брюхе ползать! Что?! Как?! Да я… я… – Прокурор покраснел еще сильнее, и я испугалась, что его сейчас хватит удар, и кивнула Василькову.

Тот быстро сходил в смотровую и вернулся со стаканчиком, протянул прокурору, и тот, кивнув, залпом опрокинул лекарство в рот.

– Дайте ручку и листок, – попросил он, прижимая трубку плечом к уху, и дядя Слава протянул ему свою и лежавшую на столике листовку клиники. – Вот, держите, Аделина Эдуардовна, тут фамилия, адрес… И… я приношу свои извинения за действия сотрудников. А завтра утром они сделают это лично.

– Это еще зачем? Обойдемся. Я получила все, что нужно, спасибо, – я сунула листовку в карман и взяла мобильный. – Мажарову об этом говорить не советую, – прокурор кивнул, и я набрала номер. – Алло, Матвей? Спустись в оперблок, тут нужна твоя помощь.

– Что случилось? – удивился он.

– Я тебя прошу спуститься. Ульяна будет ассистировать. Поторопись, Матвей, время… на льду лежит ухо, его бы неплохо успеть пришить на место.

Мажаров больше не задал ни одного вопроса, положил трубку.

Я перевела дыхание:

– Вы, Владислав Игоревич, домой поезжайте, жену успокойте. А я позвоню сразу, как только будет что-то понятно.

– Я точно тут не нужен?

– А вы хирург? Нет? Тогда точно не нужны. И расслабьтесь хоть немного, я вам обещаю, что прослежу за всем, и ваша дочь получит все, что необходимо. Утром вашей жене и вам выпишут пропуска, сможете приезжать в часы посещений. И не волнуйтесь, все будет хорошо. Инна в надежных руках.

Он как-то обмяк, сдулся, поправил воротник и, сунув в карман пальто галстук, пошел к выходу.

Я проводила его до машины, подождала, пока он вместе со своим эскортом скроется в аллее, и пошла на купол, наблюдать за ходом операции.

На куполе было прохладно, я пожалела, что не взяла с собой хотя бы палантин.

Сев на скамью, я посмотрела вниз – там уже лежала на столе прокурорская дочка, анестезиолог проверял аппараты, девушка была уже под наркозом.

В углу стояла, сжав перед собой руки в замок, Ульяна Ненашева, в большое стекло двери виднелась предоперационная, где спиной к дверям стоял у умывальника Матвей.