Читаем Терри Гиллиам: Интервью: Беседы с Йеном Кристи полностью

Когда Ридли Скотт снимал «Чужого», я, помнится, интересовался у Сэнди Либерсона, что происходит: что заставляло их накачивать этот проект деньгами, притом что бюджет был уже и так перерасходован; для меня они такого никогда бы не сделали[89]. Разница в том, ответил он, что я для них уже стал ограниченным объектом: «Они знают, что ты собой представляешь, сколько ты стоишь, какая аудитория тебя смотрит: всё, их ты больше не интересуешь». А Ридли все еще оставался неизвестной величиной, так же как и его картина «Чужой». Они закачивали в нее деньги, потому что она еще могла чем-то стать. Когда работаешь в Голливуде, в каком-то смысле, наверное, лучше, если успех приходит не сразу: находящийся в трудном положении режиссер все еще может оказаться чем угодно. Хуже всего попасть в средний бюджетный слой. Все хотят либо проникнуть в высший класс дорогого кино, либо оказаться в низшем слое самых дешевых картин, но уж никак не попасть в ловушку среднего класса картин с разумными бюджетами.

Иллюзий у меня оставалось все меньше и меньше, и Гленис тоже заторопилась с возвращением в Англию. Потом случилось сразу несколько вещей. Во-первых, приезд Линдона Джонсона в «Сенчури-Сити», который в те дни представлял собой один отель, окруженный бескрайними просторами. Протесты против войны во Вьетнаме тогда уже не были новостью, но этот оказался одним из первых в Лос-Анджелесе, закончившихся крайне неприятно. Мы собирались на вечеринку, но Гленис считала своим репортерским долгом проследить, как проходит акция протеста. Мы пробрались вперед — туда, где стояла шеренга полицейских и толпа украшала их цветами. В небе кружили вертолеты, на крышах виднелись снайперы. Зрелище было необычайное: толпу составляли самые разные люди, преимущественно средний класс, все были настроены дружелюбно. Потом какая-то группа села на землю и начала скандировать: «Нас не убрать»[90]. Это сработало как сигнал, копы как будто только этого и ждали: целая шеренга на огромных «харлеях» двинулась прямо на эту группу.

Демонстранты подняли крик, людей начали давить, и тут-то все и случилось: за первым рядом полицейских показался второй ряд, и они бросились в толпу. Дальше я помню только то, что меня схватили за волосы и ударили. Поднявшись на ноги, я обнаружил себя в гуще битвы, кругом через все это огромное пустое пространство люди неслись куда глаза глядят, и копы крушили все, что им попадалось под руку. Полиция озверела: били людей в инвалидных колясках, били людей на костылях. Пока мы пытались удрать, вертолеты спустились совсем низко и стали прочесывать местность своими прожекторами — это была сцена из еще не снятого тогда «Апокалипсиса сегодня». В конце концов нам удалось убежать: на самом деле мы даже успели на вечеринку и даже увидели в новостях, как нас избивают.

На следующий день «Эл-Эй фри пресс»[91] сделала специальный выпуск, поскольку все, что напечатала «Лос-Анджелес Таймс», было от начала до конца ложью, — события там излагались как будто с точки зрения Форреста Гампа, речь шла об организованном коммунистами и анархистами бунте. Таким образом, «Фри пресс» на несколько дней стала действительно свободной прессой, поскольку ее материалы основывались на информации, полученной от непосредственных участников событий. Но потом возмутились журналисты «Лос-Анджелес Таймс», так что к концу недели и этой газете пришлось дать слово другой стороне. Это была впечатляющая победа. Я сделал по этому поводу плакат, он продавался во всех основных магазинах наряду с плакатами Рона Кобба (он был художником-постановщиком на картинах «Конан-варвар» и «Последний звездный боец»), который работал тогда художником во «Фри пресс», и работал порой просто блестяще

[92]. Деньги на газету давал Майкл Дуглас; замечательное тогда было время — многие верили, что возможно абсолютно все. Однако, когда я увидел, как быстро наши слова и картинки подхватывают на Мэдисон-авеню[93]
, и понял, что любое подобранное на улице слово можно использовать, чтобы что-нибудь продать, мое разочарование стало еще глубже.

В тот же год мы ездили на фестиваль в Монтерей. Это был один из первых поп-фестивалей; именно там Дженис Джоплин впервые засветилась на широкой аудитории. Мы сидели в кабине для прессы, а на сцене были Пит Таунсенд и The Who. Такого декаданса я до того никогда не видел: Брайан Джонс и Нико — настоящие гермафродиты, рядом Пит в одеждах восемнадцатого века, с антикварным кружевом, — когда я был в Англии, ничего этого еще не было[94]. Посреди всего этого Beach Boys смотрелись печально. Там были все: Country Joe and the Fish, Grateful Dead, Тайни Тим, Джими Хендрикс. После того как Пит сломал гитару о микрофон, а Кит Мун начал крушить барабанную установку, рабочие сцены кинулись их останавливать: они не знали, что так было задумано. Это было великое, уникальное событие.

Перейти на страницу:

Все книги серии Арт-хаус

Квентин Тарантино: Интервью / Сост. Дж. Пири
Квентин Тарантино: Интервью / Сост. Дж. Пири

Он ворвался в кинематограф 90-х годов неожиданно, словно вынырнув из-под прилавка видеопроката, и первыми же киноработами сумел переписать стандартную формулу голливудского успеха. Он — эмблема поколения режиссеров, не снимающих, а скорее стреляющих при помощи кинокамер, которые призваны заменить пистолеты. Иронически пересмотрев мифологию криминального жанра, он оригинально соединил в своих фильмах традиции независимого и мейнстримового кино. Он ввел моду на крутой, отвязный, брутальный стиль самовыражения, который стремительно и неизбежно перекочевал с экрана в реальную жизнь. Он обзавелся последователями, подражателями, фанатами и биографами, домом на Голливудских холмах и заслуженной репутацией культовой фигуры современности, находящейся на острие стилистических дискуссий и моральных споров. Он — Квентин Тарантино. Книгой его интервью — таких же парадоксальных, провокационных, эпатажных, как его фильмы, — издательство «Азбука-классика» открывает серию «Арт-хаус», посвященную культовым персонам современного искусства.

Джералд Пири

Кино
Интервью с Педро Альмодоваром
Интервью с Педро Альмодоваром

Педро Альмодовар — самый знаменитый из испанских кинорежиссеров современности, культовая фигура, лауреат «Оскара» и каннской «Золотой ветви». Он из тех редких постановщиков, кто, обновляя кинематографический язык, пользуется широкой зрительской любовью, свидетельством чему такие хиты, как «Женщины на грани нервного срыва», «Цветок моей тайны», «Живая плоть», «Все о моей матери», «Дурное воспитание», «Возвращение» и др. Смешивая все мыслимые жанры и полупародийный китч, Альмодовар густо приправляет свое фирменное варево беззастенчивым мелодраматизмом. Он признанный мастер женских образов: страдания своих героинь он разделяет, их хитростями восхищается, окружающие их предметы возводит в фетиш.Эта книга не просто сборник интервью, а цикл бесед, которые Альмодовар на протяжении нескольких лет вел с видным французским кинокритиком Фредериком Строссом.

Фредерик Стросс

Кино

Похожие книги

Тарковский. Так далеко, так близко. Записки и интервью
Тарковский. Так далеко, так близко. Записки и интервью

Сборник работ киноведа и кандидата искусствоведения Ольги Сурковой, которая оказалась многолетним интервьюером Андрея Тарковского со студенческих лет, имеет неоспоримую и уникальную ценность документального первоисточника. С 1965 по 1984 год Суркова постоянно освещала творчество режиссера, сотрудничая с ним в тесном контакте, фиксируя его размышления, касающиеся проблем кинематографической специфики, места кинематографа среди других искусств, роли и предназначения художника. Многочисленные интервью, сделанные автором в разное время и в разных обстоятельствах, создают ощущение близкого общения с Мастером. А записки со съемочной площадки дают впечатление соприсутствия в рабочие моменты создания его картин. Сурковой удалось также продолжить свои наблюдения за судьбой режиссера уже за границей. Обобщая виденное и слышанное, автор сборника не только комментирует высказывания Тарковского, но еще исследует в своих работах особенности его творчества, по-своему объясняя значительность и драматизм его судьбы. Неожиданно расцвечивается новыми красками сложное мировоззрение режиссера в сопоставлении с Ингмаром Бергманом, к которому не раз обращался Тарковский в своих размышлениях о кино. О. Сурковой удалось также увидеть театральные работы Тарковского в Москве и Лондоне, описав его постановку «Бориса Годунова» в Ковент-Гардене и «Гамлета» в Лейкоме, беседы о котором собраны Сурковой в форму трехактной пьесы. Ей также удалось записать ценную для истории кино неформальную беседу в Риме двух выдающихся российских кинорежиссеров: А. Тарковского и Г. Панфилова, а также записать пресс-конференцию в Милане, на которой Тарковский объяснял свое намерение продолжить работать на Западе.На переплете: Всего пять лет спустя после отъезда Тарковского в Италию, при входе в Белый зал Дома кино просто шокировала его фотография, выставленная на сцене, с которой он смотрел чуть насмешливо на участников Первых интернациональных чтений, приуроченных к годовщине его кончины… Это потрясало… Он смотрел на нас уже с фотографии…

Ольга Евгеньевна Суркова

Биографии и Мемуары / Кино / Документальное
Одри Хепберн. Жизнь, рассказанная ею самой. Признания в любви
Одри Хепберн. Жизнь, рассказанная ею самой. Признания в любви

Хотя Одри Хепберн начала писать свои мемуары после того, как врачи поставили ей смертельный диагноз, в этой поразительно светлой книге вы не найдете ни жалоб, ни горечи, ни проклятий безжалостной судьбе — лишь ПРИЗНАНИЕ В ЛЮБВИ к людям и жизни. Прекраснейшая женщина всех времен и народов по опросу журнала «ELLE» (причем учитывались не только внешние данные, но и душевная красота) уходила так же чисто и светло, как жила, посвятив последние три месяца не сведению счетов, а благодарным воспоминаниям обо всех, кого любила… Ее прошлое не было безоблачным — Одри росла без отца, пережив в детстве немецкую оккупацию, — но и Золушкой Голливуда ее окрестили не случайно: получив «Оскара» за первую же большую роль (принцессы Анны в «Римских каникулах»), Хепберн завоевала любовь кинозрителей всего мира такими шедеврами, как «Завтраку Тиффани», «Моя прекрасная леди», «Как украсть миллион», «Война и мир». Последней ее ролью стал ангел из фильма Стивена Спилберга, а последними словами: «Они ждут меня… ангелы… чтобы работать на земле…» Ведь главным делом своей жизни Одри Хепберн считала не кино, а работу в ЮНИСЕФ — организации, помогающей детям всего мира, для которых она стала настоящим ангелом-хранителем. Потом даже говорили, что Одри принимала чужую боль слишком близко к сердцу, что это и погубило ее, спровоцировав смертельную болезнь, — но она просто не могла иначе… Услышьте живой голос одной из величайших звезд XX века — удивительной женщины-легенды с железным характером, глазами испуганного олененка, лицом эльфа и душой ангела…

Одри Хепберн

Кино
Огонь не может убить дракона. Официальная нерассказанная история создания сериала «Игра престолов»
Огонь не может убить дракона. Официальная нерассказанная история создания сериала «Игра престолов»

Мировой бестселлер! Первая официальная история создания самого популярного сериала в истории!Вряд ли кому-то нужно объяснять, что такое «Игра престолов» и кто его главные герои. Юная Дейенерис, желающая вернуться домой и занять законное место на престоле; храбрый Джон Сноу, ищущий свое место в мире; хитрый Тирион Ланнистер, не желающий мириться со своей участью; и дети Неда Старка, которым пришлось повзрослеть слишком рано – всех их свела воедино Судьба во исполнение древнего пророчества. Каждый из героев прошел длинный путь – они теряли близких, переживали предательства друзей и соратников, совершали ошибки и даже умирали. Обладая невероятной силой воли и желанием восстановить справедливость, так или иначе герои преодолели все испытания Судьбы. Но вы ведь и сами это знаете?Но вы скорее всего не знаете, каким сложным был путь сериала к экрану. Разочарованный в кинематографе Мартин создал «Игру престолов» как произведение, которое невозможно будет экранизировать. Однако через несколько лет телеканал HBO рискнул, и теперь весь мир знает, чем закончилась эта история длинною в восемь сезонов. Эта книга основана на 50 откровенных интервью со всеми участниками съемочного процесса – от продюсеров до актеров. Каждый из них расскажет о том, каково было сниматься в сериале, чем пришлось пожертвовать и какой съемочный день он запомнит на всю жизнь.

Джеймс Хибберд

Кино / Прочее / Зарубежная литература о культуре и искусстве