Территория Дозоров. Лучшая фантастика – 2019

– Откуда ты знаешь, где они, сколько их, что они делают?

Вайе сосредоточенно терзала остатки подмороженной конской печени. Отложила, опрятно вытерла мордочку.

– Это лес говорит. Вайе хорошо слышат, еще лучше чуют, но не так далеко. А лес видит все. Лес помогает вайе. Он как мы, такой же древний, и тоже не любит людей.

Хельга отрезала ломтик печени, сунула за щеку, отогревая. Тающая кровь смочила пересохшее после кореньев горло.

– Ты не любишь людей, – кивнула она.

В сумерках острая мордочка вайе казалась задумчивой.

– Людям нельзя верить. – Она невесело рассмеялась тявкающим смехом. – Но ты другая, ты похожа на нас.

– Это чем это? – удивилась Хельга, сравнивая свою кряжистую тушу с юркой пронырливой фигуркой вайе.

– Похожа, – упрямо повторила вайе. – Такая же рыжая.

Памятуя о треснувших ребрах, Хельга постаралась задавить хохот, но все ж не сдержалась, хрюкнула так, что вспугнула какую-то ночную птицу. Хлопанье крыльев удалилось, пропало, и лес вновь погрузился в угрюмое молчание. Рыжая! Надо же…

– Спи, воительница. Тебе нужны силы. Много сил. Завтра будет трудно. Завтра будут топи.

Тихий нечеловеческий голос усыплял, заставлял забыть о ранах и усталости. Блестя зелеными глазами, вайе подползла поближе, свернулась клубком возле живота улыбающейся Хельги. Ха! Рыжая!

– Спи, воительница. Спи. Я расскажу тебе о тех временах, когда люди и вайе жили в мире, и о том, как Старый Лис учил Старого Человека охотиться на зайцев, а тот делился с ним добычей… Спи, завтра будет трудно…

Хельга запустила озябшие пальцы в густой рыжий мех. Ночь надавила на веки, присыпала сонной пыльцой.

– Завтра будут топи…

Будущий день казался таким же далеким, как родимый Хедебю.

– Завтра жрец и его Псы догонят нас…

Во сне Хельге было легко и тепло. Псы бежали за ней, весело тявкая, вскидывая мосластые зады, и встречный ветер трепал их обвислые уши.

Топи возвестили о себе загодя. Густая дремучая хвоя уступила место по-осеннему яркой листве. Показалось солнце, дымчато-желтое от болотного пара и тумана. Под ногами зачавкал мох, в прохудившийся сапог Хельги хлынула холодная вода. С каждым шагом деревья становились все тоньше, уродливее, наконец исчезли вовсе, явив взору широкое открытое место, сплошь в бородавках поросших травой кочек. Кристаллы инея блестели на стеблях, но здесь было гораздо теплее, чем в лесу. Одинокие больные березки цеплялись корнями за маленькие острова. Пахло стоячей водой, гнилью и чем-то незнакомым, острым. От последнего запаха по затылку Хельги поползли ледяные черви.

– Что это? – раздувая ноздри, спросила она. – Что за вонь?

Вайе пригнулась, едва не на четвереньки встала, но даже так человеческого в ней было куда больше, чем лисьего. Шерсть на загривке вздыбилась, обнажились мелкие зубы. Вайе обернулась к Хельге, и в ее зеленых глазах та прочла, что дело плохо.

– Плохо дело, – подтвердила вайе. – Так пахнут кикиморы.

Кикиморы, кикиморы… сказки про болотных старух, про несчастных путников, утопших по их вине, про сгинувших детей, что на горбу своем вносили тварей в гиблую топь. Знать, не сказки то были?

Громкий крик оборвал мысли. Вайе подпрыгнула испуганно. Хельга витиевато выругалась на родном языке. В паре сотен шагов бородатый гридень требовательно махал рукой кому-то в лесу. Хрустели под торопливыми ногами ветки, жадно чавкала топь. Псы почуяли добычу.

– Скорее! За мной! – Вайе метнулась вперед, пробежала по кочкам, стряхивая иней.

Хельга закряхтела, поудобнее устраивая на плечах седельную сумку с золотом, и побежала следом, стараясь след в след повторять путь вайе. Шумное дыхание перемежалось дурным лающим кашлем. Сразу же загорелся бок. Хельга держалась на одном упрямстве да целебных кореньях. Но как ни мучителен был бег, как ни страшил ее самострел в умелых руках, от взгляда Хельги не укрылись белесые тени, что скользнули в воду с дальних кочек.

Трясина раскинулась привольно, насколько хватало глаз в обе стороны, не обогнуть. Только вперед, по непрочному мшистому покрову, что пружинит под дырявыми сапогами так, словно вот-вот прорвется. Резкий запах кикимор перебивал даже болотную вонь. В мутных прогалинах плескалось что-то, пока невидимое. Плюх, и вот уже чуть ближе мелькнет под водой блестящее рыбье тело.

За спиной сопели гридни. Не кричали больше, берегли силы. Лишь хэкали иногда, сигая через широкие прогалины. Один раз Хельга обернулась, выглядывая стрелка, и тут же у самого лица просвистел болт. Хельга отшатнулась, теряя равновесие, рухнула на колено. Проклятая сумка пригнула к земле. Стрелок, чертыхаясь, взводил самострел. Отгоняя слабость, Хельга рванулась догонять стремительную вайе. Та больше не бежала. Передвигалась высокими прыжками. Здесь, в глубине топи, кочки стали меньше и реже.

– Ах ты ж пропасть! – прошипела Хельга, когда очередной болт канул в воду в какой-то паре ладоней от ее ноги.