Территория нелюбви

— Шурик, какая ты стала злющая! — заржал этот придурок и снова уставился на меня. — А кто это у нас не здоровается, а?

Это он мне, что ли?

— Айка! А ты совсем не меняешься, такая же мелкая пигалица! — скалится рыжая морда.

— А ты возмудел, Александр, — я стараюсь говорить ровно и негромко, сдерживая порыв раскровить его рыжий пятак. — Даже, смотрю, сало подрастерял. Я слышала, ты на какой-то модной диете? Эффективно! И не беда, что грудь впалая, зато спина колесом.

— Всё та же борзая гейша, — цедит Сашок, но по его глазам я уже вижу, что он всё помнит и по-прежнему меня боится.

— Гейша?! Да это ещё слабо сказано! — обрадовалась мама и одновременно получила ответы:

— Мам, перестань! — от Стешки…

— Захлопни рот! — от Алекс.

На пару секунд повисла пауза… И вот чую я, что добром это не кончится…

12.7

И тут как понеслось недоброе!..

Мама, нащупав поддержку, вообще собрала всё в кучу — говно, котлеты, одуванчики… В собственном доме ей нет никакой жизни — ни комфорта, ни покоя, ни уважения! И денег нет! Одна дочь — идиотка — профукала миллионы! Вторая — воровка и проститутка! — пришкерила наследство, а у самой богатый папик-педофил!

А рыжий дурак весь с пониманием и сочувствием:

— Жесть! Как же ты так вляпалась, мамуль?!

А озверевшая Алекс вляпавшейся маме:

— Да если это правда, я тебя же первую посажу за сутенерство! — и любимому брату: — А ты заверни хлебало, подсирала!

И Стешка дрожащими губёшками:

— Мам, ты за-зачем так, с-с ума с-сошла?!

— Марш в свою комнату, мала ещё рассуждать! — негодует мама, пятясь от Алекс за спину сына.

— Да? А с-слушать эти г-гадости, я уже вы-выросла?

И шокированная по самый клюв Мила, приложив зеркальный маникюр к распахнутому рту:

— Какой ужас, Алекс! Вот это у тебя семейка!

Ох, как же бесит эта курица!

— А ты здесь что потеряла? Ты кто есть? — мой негромкий голос тонет в шумной брани, но носатая меня услышала.

— Послушай, девочка, я без пяти минут жена Александра! — И столько гонора в этом заявлении, будто речь об Александре Македонском, а не об этом дрищавом упыре. — Не доросла ты ещё мне тыкать, и впредь прошу обращаться ко мне на «Вы».

— Выхухоль, что ли? — уточняю я, и заливистый смех Стешки очень органично вплетается в этот сумасшедший дом.

— Слышь ты, овца, — шипит незваная гостья и делает ко мне решительный шаг, — тебя, кажется, давно не учили…

— Научи меня, — прошу, подходя почти вплотную и ощущая, как зудят и подрагивают от предвкушения мои руки. Но Сашка успевает среагировать и оттолкнуть от меня свою без пяти минут жену.

— Мил, не лезь к ней! — предостерегает.

— А что ты так за неё испугался? — психует она, но вмешивается Алекс:

— Он за тебя испугался, дура! Потому что, не зная брода, не следует пихать свой нос в чужие семейные разборки.

— Ну, не даром же её нос на семерых рос! — я ещё не оставляю надежду на её урок. — Да, Мила?

— Жена дебила, — тихо бормочет Алекс.

И в этот момент Ричард, устав прислушиваться и страдая от невнимания, раскатисто и громко выдал длинную и кучерявую тираду. Гости дрогнули, а мама многозначительно выпучила на сына глаза:

— Понял, да? Это то, о чём я тебе говорила.

— Ни хрена себе! — присвистнул рыжий хрен. — А весело у вас тут!

— Кто это? — испуганно шепчет долгоносая. — Алексик, давай лучше завтра разберёшься со своим наследством, поехали в гостиницу…

12.8

Вот же рыжая напасть — в гости он прикатил!..

И ладно мама — у неё сейчас, кроме этой квартиры, вариантов ноль. Но Сашке-то чего не хватает? Ему же папа квартиру в Киеве купил. И пусть жильё пока в стадии зародыша, у брата ведь есть, где жить, да и финансами он подогрет нормально. А эта его… носатая курица, ей-то что надо? Судя по брендовым тряпкам, не похоже, чтобы она слишком нуждалась. И, будто вторя моим мыслям, из коридора звучит звонко и заносчиво: «Я знаю права Алекса! Мой отец, между прочим, известный адвокат!»

Во как — права у них! Похоже, плохи дела у знаменитых адвокатов, раз уж их отпрыски не гнушаются промышлять рэкетом.

Скандал за моей дверью не прекращается. Силы не равны — двое против троих. Только я не желаю принимать участие в этом балагане. Что они делят? Не многовато ли охотников на один маленький, с годами потрёпанный и несовременный теремок?

— Да пусть они подавятся этим наследством! Хоть бабку Валю притащат на подмогу, чтоб и мама заодно взбодрилась. Жлобы!.. Правда, Ричи? — запрокидываю голову, чтобы разглядеть реакцию ворона, сидящего на подлокотнике дивана.

Ричард меня не слышит, он распушил перья и беспокойно крутит головой — ему не нравится шум в квартире. И мне тоже.

— Успокойся, очень скоро будет готово наше гнёздышко, и уж оттуда никто нас не выкурит. Правда? — щекочу пальцами его чёрную шелковистую грудку.

— Правда, — включается он в беседу и начинает взволнованно что-то рассказывать мне на своём птичьем вперемешку с грубой бранью.