Территория отсутствия

Разбудил резкий крик. Геннадий вздрогнул, прислушался — тишина, только зудит над ухом комар да по-прежнему надрываются птицы. Посмотрел на часы: прошло пятнадцать минут, а проспал, будто не меньше часа, вот что значит свежий воздух. «Померещилось», — решил соня, лениво потянулся, привычно полез в карман за сигаретами. Все трудятся. Один копает червей где-то на берегу, другая собирает ветки, а он бездельничает. Но по праву: пригласили, будьте последовательны, не каждому удается зазвать в свою компанию депутата. Со стороны леса донесся короткий женский крик, на этот раз в нем слышался неподдельный страх. Геннадий вскочил на ноги, нерешительно потоптался на месте. Бежать к березам — значит подвергать себя риску, оставаться — трусливо, подло, не по-мужски. Он старательно вглядывался в то место, где исчезла Ольга, успокаивая себя, что голос, кажется, принадлежал не ей. И тут по ушам полоснуло воплем, в котором отчетливо прозвучало: «Гена-а-а!» Не раздумывая, он бросился на этот панический зов. Теперь уже об опасности не думалось, главным было — успеть. Когда-то десятиклассник Козел пробегал стометровку за пятнадцать секунд, сейчас понадобилось втрое больше, но и этого времени хватило, чтобы не опоздать.

На молодой весенней траве, подминая собой одуванчики, отчаянно боролась с каким-то лысым ублюдком Ольга. Туго натянутая на мужской череп кожа была покрыта испариной, длинные ноги в кирзовых сапогах елозили по земле, спущенные темные брюки открывали крепкий зад, обтянутый белыми в черную полоску трусами с коричневой отметиной в середине, от этой отметины Геннадия чуть не вырвало. Одна рука зажимала девушке рот, другая пыталась сдернуть с нее джинсы. Лысый злобно матерился, сопровождая мат рычащим: «Заткнись, сука!» Было ясно, что голыми руками с этой тварью не справиться. Геннадий растерянно огляделся, заметил в двух шагах камень, наклонился, схватил грязный обломок и, подскочив сзади, шарахнул по влажному черепу. Из раны хлынула кровь, мужик странно дернулся, после затих. За спиной раздался топот и запыхавшийся голос спросил:

— Что случилось?

Глава 5

— Что случилось? — повторил Дмитрий. Повторяться в этой ситуации было глупо, даже идиоту с первого взгляда стало бы ясно, что здесь произошло.

— Я, кажется, убил человека.

— Туда ему и дорога! — Ольга выбралась из-под обмякшего тела, пнула ногой мясистую тушу, приблизилась к своему спасителю, ласково провела рукой по депутатской щеке и улыбнулась. — Спасибо, — потом повернулась к опешившему брату, невозмутимо спросила: — Что еще должна сказать женщина, когда спасают ее честь, а может, и жизнь? — этой выдержке мог бы позавидовать спикер Государственной Думы.

— Я его убил. Все кончено, я пропал.

Елисеев обошел паникера, склонился над лысым в траве, прижал пальцы к окровавленной шее, замер на несколько секунд и, разогнувшись, хмуро подтвердил.

— Похоже, парень отдал концы, — вытащил из кармана носовой платок, брезгливо обтер кончики пальцев. — Оля, может, объяснишь, наконец, что стряслось? Кто этот тип?

— Платок надо будет сжечь, — проигнорировала сестра навязчивость брата, — нам ни к чему лишняя улика. А вот что делать с этой мразью, честно говоря, понятия не имею.

— Я убил человека, — напомнил о себе убийца.

— Прекратить истерику! — неожиданно рявкнул рекламщик. — Топайте оба за мной, — повернулся спиной и решительно двинул к опушке, откуда только что примчался. Его сестра ухватила незадачливого защитника за руку.

— Пошли! Димка знает, что делает. Надо ему довериться, все будет хорошо.

— Все рухнуло, мне конец.

Спасенная вдруг с силой рванула на себя спасителя и, буравя взглядом, прошипела прямо в лицо:

— Все только начинается, идиот! Ты поступил, как настоящий мужик, не смей вести себя, как мальчишка, и размазывать сопли. Вспомни, кто ты и кто этот ублюдок. Я горжусь тобой, ясно? А теперь возьми себя в руки, пошли! — Она разжала цепкие пальцы и пошагала без оглядки вперед, уверенная, что ее заступник послушно поплетется следом.