Территория падших

А он хорош. Ему удалось задеть гордость Тори. Она была ошеломлена подобным сравнением. Тыква. Очень красиво с его стороны. Оглянувшись, Тори увидела, как работники начали перешёптываться и тихонько хихикать. Возникло неподдельное желание закрыть всем рот, но только сейчас Тори вспомнила, что больше не является авторитетной личностью. Она такая, как все. Работница в баре, которой стоит считать каждый цент и желательно не ссориться ни с кем, чтобы не вылететь с работы. Про изначальную цель – внушить им свою непригодность – стоит забыть. Она должна вернуть семье дом. Несмотря ни на что. Пора смириться. Время быть зрелой, как говорил отец.

– Извинись перед парнем, – вдруг сказал Ник, и Тори мгновение молчала, чтобы прийти в себя. Она никогда не просила прощения у людей.

– Нет, – резко бросила девушка, косо взглянув на пианиста, которому вся эта ситуация, кажется, пришлась по нраву.

– Понял. Моей доброты никто не ценит. Сама же провоцируешь меня, Викки. Очень зря, – тише проговорил он и, выдохнув, расположился на кожаном диване, уставившись на сцену, где стояла Виктория в полной растерянности от его неоднозначной фразы. – Раздевайся! – скомандовал он.

Тори шокировано хлопнула ресницами. Продолжая неподвижно стоять, она лишь надеялась, что он шутит. Хотя, казался вполне серьезным. Его темные глаза буквально обжигали её. Будто бы сам дьявол сидел на черном диване и единственное, чего желал – это наказать взбалмошную девчонку.

– Что? – прошептала Виктория, помявшись на месте.

– Видимо, слух ты оставила вместе со своим богатством. Я сказал, чтобы ты разделась! Будешь танцевать приват сегодня, если не понимаешь, что шутить со мной не выгодно.

Виктория стояла, скрестив пальцы в замок у себя на животе. Она была шокирована, как и все, кто находился в зале. Хихиканье танцовщиц больше не было слышно. Они были поражены тому, что им приходилось наблюдать. Тори помнила Николаса, как хорошего, благовоспитанного парня. Как старательного работника, который редко позволял себе непристойное поведение в присутствии людей выше статусом. Сложно было даже предположить, каким черствым мужчиной он станет. Сейчас это абсолютно другой человек. Его точно подменили.

– Ладно, не горячись. Я извинюсь, – ответила она, пытаясь потушить пламя их вспыхнувшей перепалки недопонимания. Она повернулась к пианисту и едва смогла проговорить: – Парень, не знаю, как тебя зовут, но прости, что была груба.

Ник едва заметно кивнул, удовлетворившись тем, что она всё-таки выполнила его указание. Хотя было видно, что девушка, не привыкшая к тому, чтобы банально попросить прощения за свою ошибку. Бен Далтон явно мало обращал внимания на воспитание дочери. Видимо, роль воспитателя нужно перенять Нику. Он с удовольствием станет её учителем. Хотя ей вряд ли понравятся его методы.

– Молодец. А теперь раздевайся.

– Подожди! Я ведь извинилась! – её голос заметно задрожал, предвкушая что-то непоправимое.

– Да, заслужила мою похвалу. Но наказание никто не отменял.

– Ник! – повысила голос Тори, ощутив себя клоуном на цирковой арене, над которым все смеются. – Мы не так договаривались.

– Договаривался твой отец. И он отдал тебя Мануэлю без условий. Я, пользуясь правом заместителя, решу, как тобой распоряжаться.

Звучит так, будто она лишь игрушка, а не человек! Распоряжаться! Вот что вздумал! Не зря она в детстве не была с ним почтительной. Заслужил.

Как только смысл его слов наконец-то стал яснее, Тори судорожно вдохнула воздух, переставая ощущать свое тело. Она перевела взгляд от бесчеловечного Моргана на нескольких парней, которые всё это время стояли около барной стойки и заманчиво улыбались. Вероятно, это участники преступной банды. Все смотрели на неё без капли жалости, и лишь в глазах приветливой Шерил можно было уловить сочувствие.

– Я не буду оголяться! Я не стриптизерша! – возразила Тори.

– Ты будешь делать то, что я скажу, – прозвучал жёсткий голос Николаса Моргана. – Если, конечно, не желаешь, чтобы папуля отругал свою дочурку. – Какой же ты гадкий! – процедила сквозь зубы Тори и была поражена, что все присутствующие шокировано охнули, когда она выругалась в сторону Ника. Можно предположить, что он здесь достаточно авторитетный человек и его никто не осмеливался оскорбить даже кривым взглядом. До неё, разумеется.

Он лишь слегка приподнял брови:

– У тебя три секунды, – он начал отсчитывать время: – Одна, две…

Тори боялась предположить, что последует после того, как он произнесет «три». Даст приказ пристрелить её? Неужели она была права, когда сказала отцу, что живой не вернется? Тело покрылось мурашками от переизбытка страхов в этом отвратительном месте, которое больше походило на преисподнюю. И ничего не оставалось, как закрыть глаза и схватиться за край футболки, медленно поднимая её вверх.

Она ещё крепче зажмурила веки, как только услышала довольные возгласы бесчестных преступников. Чувство стыда накрыло её с головой. Ничего позорней она ещё не делала. Понимая, что уже обречена, Тори также неспешно сняла футболку, небрежно пытаясь прикрыть грудь в бюстгальтере.