Тертый шоколад

Варежка вчера сказала, что простит меня за получасовое ожидание у ворот, только если я соглашусь пойти с ней в салон стричься. Интересно, зачем я ей понадобилась? Хотя в прошлый раз Варе так понравился парикмахер, что все закончилось полной сменой имиджа. Кудрявую блондинку Варежку превратили в героиню «Криминального чтива» с коротким черным каре. Она тогда всем рассказывала, что собирается стать такой же холодной и бесчувственной, как я. У меня в то время никак не получалось разобраться в отношениях с Гошей, он вдруг решил, что влюблен в меня по уши, и жутко страдал по этому поводу. Похудел на пару килограмм, хотя худеть ему было некуда. Стал похож на скелет. Побледнел. Ходил вокруг университета, когда у меня были лекции, и смотрел грустными глазами на окна. Причем ходил под ноябрьским дождем и отказывался пить чай с охранниками, хотя они раз сто его приглашали. А еще Гоша устроился на работу в какой-то клуб вышибалой и несколько раз хорошо получил по башке от пьяных клиентов, пока его наконец не уволили за профнепригодность. Художник — кисточками бицепсы не очень-то накачаешь. И тут, как специально, у материалистки Варежки невесть откуда появилась жалость. Раньше ее интересовали только те мужчины, которые способны заваливать девушку букетами по сто долларов. Она так прониклась Гошиными проблемами, что благодаря ее «черному пиару» весь журфак считал меня роковой пожирательницей сердец. А ведь это Гоша меня бросил, а не наоборот. Я ему работу нашла в издательстве, а у него случился острый приступ чувства неполноценности. Вроде как я вся из себя такая самостоятельная, на свои деньги сумочки покупаю, а он квартиру на родительские деньги снимает. Вывод Гоша сделал классический: он меня недостоин. А ведь я ему тогда в любви призналась…

Через пару недель он одумался и захотел вернуться, но только я уже успела передумать и понятия не имела, что делать с его внезапно вспыхнувшей страстью. Зато Варежка знала, что делать. Варю вдруг осенило, чего не хватает в ее «серых» буднях, наполненных дорогими шмотками, вечеринками и букетами цветов по сто баксов. Романтики! А к Гоше прилагался полный комплект этой радости: сентиментальные прогулки по крыше десятиэтажного дома, богемная квартира без мебели, но зато с черно-белым телевизором «Рекорд», у которого прямо на экране были нарисованы языки пламени, так что получался камин. Спал Гоша прямо на полу, на полосатом матрасе, что Варежку жутко возбуждало, потому что сама она на полу ни разу не спала. В общем, с милым рай в шалаше и полнейшая идиллия. Вот только у Гоши, оказывается, кроме романтичности, есть еще и свое мнение. Ему гораздо больше нравится вспоминать обо мне, чем ухаживать за Варежкой. Она как-то проснулась в семь утра (для Вари это невероятный подвиг), прибежала к нему, приготовила завтрак, а он ей вместо благодарности, что я умела варить кофе в турке, а не поила его растворимым. Вот так и отбивай чужих мужчин! Бедная девочка…

Варежка явилась спозаранку и уже в слезах. Она чуть ли не каждый день у меня завтракает, потому что в ее квартире с утра проходит операция «Страх и трепет» — Варина мама собирается на работу. Плачет Варежка сразу по двум причинам: вчера сильно поцарапала машину, и пришлось сдать ее в сервис, а Гоша как уехал в Ставрополь, так до сих пор и не звонит. Варя сидит на кухне, жует тост и так жалобно стонет, что даже Трюфель начал подвывать:

— Надо что-то делать, Же-е-ень. Такими темпами мы никогда замуж не выйдем! У-у-у…

— Ну, выйдешь ты замуж, а дальше что? Детей рожать и борщ варить по заветам Кирпича?

— Нет! — Варежка стукнула кулаком по столу. — Буду жить отдельно от мамы и от этого урода! В общем, найду чем заняться…

«Этот урод» — Варежкин отчим. Она как-то нашла у него под подушкой «Лолиту» Набокова, прочла и стала в чем-то подозревать. Я все понимаю, каждая более-менее красивая девушка начнет подозревать, что живущий с ней в одной квартире мужчина не может оставаться равнодушным, но с какой радости Варя лазила к нему под подушку?..

— И ты надеешься, что у Гоши хватит средств оплачивать твои походы по магазинам? — Кажется, я начинаю превращаться в циника. Что, в общем, неудивительно, после того, как увидела любимого мужчину с Татой. Ну вот, я уже называю его «любимым мужчиной»…

— Вечно ты все усложняешь! Вот Тата уже была замужем…

— Гоша квартиру снимает, так что Татина схема с отъемом жилплощади тут ни при чем.

Варежка замахнулась в меня кухонным полотенцем, но тут, споткнувшись о Трюфеля, на кухню ввалился Вовочка в зеленом бархатном халате и уселся на мое место. Теперь придется пить чай стоя…

Поэт глубоко вдохнул и заорал на всю квартиру:

— ЛИ-КУ-СЯ-А-А!!!

Вы не поверите, она пришла. Даже прибежала. И тут Вовочка выдал:

— Завари мне чаю, дружочек…

Сейчас она его убьет. Причем два раза подряд — за чай и за «дружочка».