Тесен круг. Пушкин среди друзей и… не только

…Истекал шестой год отчуждения поэта от столичной цивилизации, её культуры и образа жизни. И, конечно, поэта угнетало положение отщепенца, изгнанника:

Роняет лес багряный свой убор,Сребрит мороз увянувшее поле,Проглянет день как будто поневолеИ скроется за край окружных гор.Пылай, камин, в моей пустынной келье;А ты, вино, осенней стужи друг,Пролей мне в грудь отрадное похмелье,Минутное забвенье горьких мук.Печален я: со мною друга нет,С кем долгую запил бы я разлуку,Кому бы мог пожать от сердца руку

И пожелать весёлых много лет.Я пью один, и на брегах НевыМеня друзья сегодня именуют…Но многие ль и там из вас пируют?Ещё кого не досчитались вы? (2, 273)

Через несколько месяцев после окончания лицея умер от «гнилой нервической горячки» К. Г. Ржевский. Через год во Флоренции скончался от туберкулёза Н. А. Корсаков, композитор-любитель. На стихи Пушкина Николай Александрович написал романсы «О, Делия драгая», «Вчера мне Маша приказала», «К живописцу». В пятнадцатую лицейскую годовщину поэт вспомнил о нём:

Он не пришёл, кудрявый наш певец,С огнём в очах, с гитарой сладкогласной:Под миртами Италии прекраснойОн тихо спит, и дружеский резецНе начертал над русскою могилойСлов несколько на языке родном[55] (2, 292).

В последний год ссылки Пушкина его посетили И. И. Пущин и А. А. Дельвиг. Пущин был одним из самых близких друзей поэта. Пушкин посвятил ему стихотворение «Мой первый друг, мой друг бесценный» и ещё пять.

Неожиданные встречи с друзьями стали для изгнанника большими событиями:

И ныне здесь, в забытой сей глуши,В обители пустынных вьюг и хлада,Мне сладкая готовилась отрада:Троих из вас, друзей моей души,Здесь обнял я. Поэта дом опальный,О Пущин мой, ты первый посетил;Ты усладил изгнанья день печальный,Ты в день его Лицея превратил.Ты, Горчаков, счастливец с первых дней,Хвала тебе — фортуны блеск холодныйНе изменил души твоей свободной:

Всё тот же ты для чести и друзей.И ты пришёл, сын лени вдохновенный,О Дельвиг мой: твой голос пробудилСердечный жар, так долго усыпленный,И бодро я судьбу благословил (2, 275).

Воспоминания о встрече с Дельвигом пробудили у поэта мысли о творчестве и святости его:

С младенчества две музы к нам летали,И сладок был их лаской наш удел:Но я любил уже рукоплесканья,Ты, гордый, пел для муз и для души;Свой дар, как жизнь, я тратил без вниманья,Ты гений свой воспитывал в тиши.Служенье муз не терпит суеты;

Прекрасное должно быть величаво:Но юность нам советует лукаво,И шумные нас радуют мечты…Опомнимся — но поздно! и унылоГлядим назад, следов не видя там (2, 276).

В заочном общении с однокашниками Пушкин предлагал выпить в честь их союза и их наставников по лицею, выделив в своей здравице адъюнкт-профессора нравственных и политических наук А. П. Куницына:

Куницыну дань сердца и вина!Он создал нас, он воспитал наш пламень,Поставлен им краеугольный камень,Им чистая лампада возжена.Наставникам, хранившим юность нашу,Всем честию — и мертвым, и живым,К устам подъяв признательную чашу,Не помня зла, за благо воздадим (2, 392).