Тетерев мечты [сборник litres]

«Саша, сейчас ничем помочь не могу, но со стипендии рублей триста перекину», – писала студентка Лара Поченько. «Александр, обязательно переведу деньги через дней пять. У меня пенсия будет. На рублей двести можете смело рассчитывать», – обнадёживала пенсионерка Любовь Салугина. «Иди ты на хуй, побирушка базедовая!» – глумился бульдозерист Герман Лорин. Александр плюнул в допотопный монитор, тут же вытер его красной тряпкой из старых трусов и забанил бульдозериста. Телефон приятно звякнул оповещением от банка, и Саша резко схватил мобильный. На табло высветилось сообщение: «Поступление. 50 рублей от Игнатьевой Ларисы».

– Сука, блядь, – пробормотал Александр. – Пятьдесят рублей. Щедрая она. Пятьдесят рублей.

Клык вновь просигналил неприятным уколом, но есть хотелось по-прежнему. Полчаса, как Саша разместил на «Фейсбуке» объявление о необходимости помочь девочке-инвалиду. У малышки была пересажена почка, требовали имплантации сердце и печень, а правый глаз отказывался видеть. Родители надеялись только на чудо и подписчиков Александра. Для создания ауры печальной легенды девочку он решил наречь Лиорой, а пост сопроводил фотографиями больничных коек с детьми, надёрганными в интернете. Но читатели Саши реагировали вяло. Пухлые пальцы коснулись засыпанной крошками и перепачканной кетчупом клавиатуры.

Мы с тобой в галерее Уффици,На портретах красивые лица,

Мы с тобою, как вольные птицы,Нам с любовью пора бы смириться…

Дальше было про реагенты на улицах, причудливые разводы узоров берёзовых веток и розовую скамейку, которая была к лицу возлюбленной. Под стишатами появились первые лайки и комментарии. Больше всех старались дамы пенсионного возраста, заточившие свои эротические фантазии на рыхлого толстяка с бородкой, обожающего наряжаться в обтягивающие джинсы и кроссовки бирюзового цвета. В основном комментарии были приторно-инкубаторскими: «Мураши по телу…», «Вы гений…», «В горле комок…», «Слёзы капают на клаву…» Но Александру хотелось большего. Он жаждал диалога.

– Александр, отличные стихи! Но мне кажется, что есть проблемы с размером, – писала Валентина Строкатова.

– У меня с размером всё нормально. Размер ей не нравится.

– Я не то имела в виду, – оживилась Валентина. – И всё же поправьте размер.

– Корону, блядь, на башке поправь, манда старая! – бил наотмашь поэт.

– Я вам не хамила, Саша.

– А я тебе хамлю. В бан! Размеру она меня учить будет!

Отправив Валентину в бан, Саша бронебойно рыгнул и рысцой бегемота отправился в туалет. Опустившись на обод унитаза, домосед вцепился в дверную ручку, напрягся, и глаза Александра начали набухать или, если хотите, надуваться. Казалось, ещё мгновение – и они лопнут, забрызгав стены тесного сортира. Александр краснел, синел, плевался и проклинал интернет-хомяков, из-за пассивности которых он не мог купить глицериновые свечи. Телефон вновь звякнул, а экран сообщил о новом поступлении. Кто-то расщедрился на стольник, и это ускорило процесс облегчения. Когда всё было кончено, Саша вытер мокрый лоб, довольно улыбнулся и вновь направился к компьютеру. Белла Мозес из Ашдода пеняла на отсутствие рифмы и тут же была послана на хуй. Иван Акиньшин усомнился в целесообразности написания таких строк, но тут же был проклят, унижен и забанен. Саша подпрыгивал от удовольствия, ругался с тётками, подобно опытной продавщице с рынка, звал на «стрелки» мужиков, а взяв перерыв, ожесточённо мастурбировал, пожирая глазами халявное порно. Сбросив напряжение, он поглумился над православными обрядами и русскими именами, разместил фотографию собачки, посмотрел политическое ток-шоу, написал о службе в горячей точке, которую бы не смог найти на карте, и понял, что не всё так плохо. А ещё он подумал, что семьсот рублей, которые накидали за день на карту наивные и глупые, это всё же деньги. Пусть небольшие, но честно им заработанные. Это плата за двенадцать постов, которые он настрочил за день. Когда Александр орошал раковину тёмно-жёлтой струёй, позвонил дядя Боря из Хайфы.

– Санечка, прости засранца! Тебе сколько исполняется?

– Ой, дядя Боря! Как я рад! Мне исполняется 52, дядя Боря! А почему таки спрашиваете?

– Ну а ты сам как думаешь?

– Думаю, думаю… – Саша улыбнулся во весь рот. – Думаю, из-за подарка.

– Ах ты, умница! Именно! Стою и выбираю открытку в киоске. И чуть не купил с числом 51. А теперь куплю с числом 52.

Саша нажал на красный кружок, мысленно обозвал дядю Борю гондоном и чуть было не заплакал. Его остановило новое сообщение о засланных кем-то пяти сотнях и звонок от Вадика. Вскоре появился и сам Вадим. С парой банок пива и сушёными кальмарами.

Вадик плеснул в стакан кипяток, отломил краешек бисквитного печенья и, отпив глоток, вздохнул.

– Даже и не знаю, что придумать, Сань.

– А надо. Надо придумать. Мне завтра жрать нечего будет. То есть нам нечего будет жрать. Ни мне, ни Ксюхе.

– Может, концерт твой в клубешнике у Пашки организовать? По-быстрому.