Тетерев мечты [сборник litres]

Копал Блюдин лениво, громко кряхтел, а утерев лоб, доставал из кармана леденец и, медленно его развернув, закидывал в рот. Чуть поодаль два юноши вслушивались в писк металлоискателей, но внезапно начавшийся дождик заставил отряд броситься к тентам, расположившимся на краю огромного поля. Главного звали Николаем. Это был коренастый темноволосый мужчина с узкими, морщинистыми глазами и глубокими оспинами на щеках. Одет он был в чёрный бушлат, а на голове его ладно сидела кубанка казачьих пластунов. Указав рукой на грубо сколоченные скамьи, Николай предложил садиться. На столе тут же появились мясные нарезки и мытые овощи, две бутылки водки и несколько пакетов сока. Разлив водку по металлическим кружкам, Николай поправил ремень и предложил молча почтить память павших воинов.

– За деньги и помощь спасибо, – обратился он к Вадику и Саше, отламывая кусок колбасы.

– Да не за что. Это наш долг, – засмущавшись, ответил Блюдин.

– А сам-то служил? – поинтересовался Николай.

– Да. В горячей точке пришлось побывать.

– Во как! Точек-то много теперь на карте. Одни остыли, другие до сих пор жаром отдают. И где горячо-то было?

– В Карабахе, – ответил Саша и покраснел.

– Да быть не может, братуха! – Николай тут же налил ещё. – Чем врага огорчал, Саня?

– Да это… Снайпером был. Снайпером. До сих пор совесть мучит.

– Снайпером? А квартировали где? – прищурил взгляд командир.

– Я уже и не помню. Горы там были, короче… А я полгода пострелял и уехал.

– Да? И из чего же ты стрелял, боец?

– Из винтовки. Из винтовки с прицелом оптическим, – почти шёпотом проговорил Блюдин.

– А имя у винтовки было? Ну звали как винтовку?

– Уже и не помню. Тяжело вспоминать такое. До сих пор трясёт.

Стол затих. Николай закурил и, сделав три затяжки подряд, с презрением бросил Блюдину:

– Ты это… Больше так не делай никогда, слышь? Воин карабахский.

Допивали молча. Дождь выдался не затяжным, но копать и передвигаться по полю стало тяжелее. Грязь комками липла к сапогам, лопата с хлюпаньем вонзалась в почву, и вскоре Вадик выкопал останки немецкого солдата. Рядом нашли тяжёлый пулемёт и посечённую осколками каску с бурыми пятнами внутри. Совсем ещё юный следопыт Андрей нашёл овальный жетон с именем и фамилией погибшего.

– Надо этого пулемётчика закопать и обоссать суку, – расстёгивая ширинку, предложил Блюдин.

– Обоссышь себя, когда самозакапываться будешь.

Тон и голос Николая заставили Сашу вздрогнуть. Командир отвёл Вадика в сторону и тихо попросил:

– Вадик, ты забери этого ущербного. За бабки спасибо большое, но забери. И пусть каску на память возьмёт.

Домой ехали молча. Саша пил пиво из здоровой пластиковой бутылки и проверял поступления. В эти моменты его лицо расплывалось в довольной пьяной улыбке. Денег накидали больше миллиона рублей. Сообщив об этом Вадику, Блюдин пообещал частями снять наличность и полностью рассчитаться до конца недели. Разместив в «Фейсбуке» фото с места раскопок, Саша долго смотрел на экран, читая восторженные комментарии подписчиков. А к вечеру следующего дня Блюдин предложил Вадиму ещё одну комбинацию:

– Вадик, у меня появился шанс. Утром я поговорил с актёром Борисом Пагиным, и он согласился сыграть со мной спектакль «Когда-то в далёком детстве!».

– Этот там, где ты надрачиваешь на турецкие свитера «Бойз», жвачку «Турбо» и бананы «Пирамида»?

– Давай без хамства. Это не надрачивание, а ностальгия.

– Хорошо. Ну так и играйте – на здоровье.

– Борис хочет гарантированной предоплаты за выступления.

– На хуй! И тебя, и Бориса на хуй!

– Он сильный актёр!

– Он такой же сильный актёр, как ты сильный поэт. Шурик, меня душит жаба за весь этот гешефт с раскопками. Я хочу быстро получить деньги, часть из них отдать на благотворительность, и всё это забыть! Дошло, Шурик?!

– Вадь… Пагин договорился с хорошими залами. Мы отлично заработаем, и ты отдашь на благотворительность больше. Умоляю, друг!

Билеты продавались вяло, спектакль больше напоминал подростковые страдания в исполнении двух взрослых и тучных индивидов. И если у Пагина получалось изображать подобие игры, то Блюдин был жалок.

– А помнишь запах жвачек, Гарик? – восклицал герой Бориса.

– Помню! А ещё помню, как дожёвывал резинку за старшими ребятами! – откликался Блюдин и заходился смехом вместо редких зрителей.

После спектакля в Твери к Саше подошла пожилая женщина с мощными бровями и вульгарным макияжем. Представившись Розой Ильиничной, она сказала, что Саше стоит работать над собой и что она готова преподать ему пару уроков на дому. В гостиницу Блюдин явился под утро. На левом плече алел засос, а карман грел почти новый китайский мобильник. Пагин ждал Сашу с калькулятором и листком бумаги. По итогам турне Блюдин остался должен партнёру по спектаклю 37 980 рублей.