Тетрадь с гоблинами

К ногам дяди Вити подошли часы. Маленькие настольные часики, с бордовым корпусом и золотистыми стрелками. Дядя Витя их погладил, и часы как-то странно защелкали пружинками.

– Мурчат, – объяснил дядя Витя.

Фраза “часы идут” в этой квартире имеет совершенно прямое значение, – подумал я.

– Давайте-ка, шуруйте отседова, – подытожил дядя Витя.

Мы вышли в Комнату-1 из зеркала. В коридоре надели кроссовки, попрощались кивками. Когда Рома ступил за порог, дядя Витя задержал меня на секунду.

– Звоночек можешь не возвращать.

– Ой… Простите, это…

– Все в порядке. В нем сидит Гирко. Тебе еще пригодится.

– Гирко?

– Ага. Инженер. Он обожает механизмы, особенно тайные конструкции. Я с ним поругался, меня Гирко больше не слушает, поэтому оставь себе.

– Тайные механизмы? А…

– Он начинает вибрировать, когда чувствует их.

– Дядя Витя… Я ведь Ригори, да? Вы это сами увидели. Вы можете обучить меня магии? Как это делается?

– Нет, – сказал дядя Витя. – Тебя я учить не буду. Вижу, что в тебе есть силы… Серьезные силы. Но что-то с тобой неладно. И пока я не пойму, что именно, сиди дома. Мороженое вон иди поешь.

И закрыл за мной дверь.

Глава 20. Снова в Башню

– Это самый крутой чувак во вселенной! – вопил Рома всю дорогу.

Я не разделял его восхищения. Тетрадь все черным по белому сказала. А когда харизма старого алкоголика осталась в квартире вместе с ним, меня уже было не разубедить.

– Что ты разволновался-то так?

– Он маг! Я говорил тебе, что он маг. У него есть Комната-2. Он живет пять тысяч лет. А еще он мой сосед!

– А еще он тебя пытал.

Рома отмахнулся.

– Это не больно. И я заслужил.

Мы зашли в гараж за Ульфиром. Он добрался до второго ящика с картошкой, съел больше половины и теперь лежал на крыше автомобиля, тяжело дыша. Рома истерики не устроил.

– Придется потратить заначку, купить новой картошки, – вздохнул он.

Мы вышли из гаража и через пять минут были возле автобусной остановки, под двумя старыми ивами. Рома достал из кармана проездную “Бьен-карту”.

– На трамвае поедем?

– Может, пешком? Зайдем ко мне, я Ульфира дома оставлю.

– Мы успеваем?

– Куда?

– На уроки.

– А. Более чем. Я уже забыл, что такое уроки. Эй, Ульфир, как ты там?

– Хорош-ш-о, – донеслось из рюкзака.

Мы свернули на пешеходную улицу Лие. Она известна авторскими кофейнями, хендмейд-магазинами и прочими модными заведениями. Популярна у молодежи, особенно у студентов. Когда-то мэрия провела конкурс, по результатам которого обнулила самым креативным предпринимателям стоимость аренды. Это оживило квартал, привлекло туристов, горожан и инвестиции.

– Погулял бы здесь с Таней? – спросил я Рому.

– С какой еще Таней?

– С Медузой.

– С чего бы?

– Да так… Наблюдательный я.

– Плохо наблюдательный.

По левую руку от нас возникла моя мечта: особняк, в котором каждый квартал проводят иммерсивные спектакли. Людей водят по старинным комнатам и коридорам и разыгрывают мистические истории. Но они 18+, и с этим почему-то строго. Потом мы прошли мимо кафе под названием “Черри и Пашка”, где черепахи ползают по барным стойкам с коктейлями на панцирях. За ним – барбершоп “Топор”, стилизованный под лесопилку.

– Рома, у меня к тебе предложение.

– Я недавно стригся.

– Да нет… Не хочешь пойти в Башню печали?

– Зачем это?

Я рассказал Роме о том, что было со мной, когда я провалился сквозь сцену.

– Почему-то мне кажется, – закончил я, – что Ригори, которого дядя Витя с дружками “прищучили” (это он так сказал) – и есть Хозяин башни. Там, внизу, я создал ночь прикосновением ладони. Наверняка это его инструмент.

Совершенно неожиданно для меня, Рома выпалил:

– Тогда не будем тянуть! Пойдем прямо после уроков. И ты убедишься, что мой сосед все сделал правильно, и казнил преступника! Да! Вот так-то!

– Откуда столько смелости?

– Я всегда был смелый.

Чтобы срезать путь, мы протиснулись в узкую улочку между чайной и сырничковой. В этот момент мне пришла эсэмэска от мамы.

Папе плохо. Вызвали скорую.

– Идем быстрее, – сказал я, чувствуя, как мое сердце проваливается все ниже и ниже, в самые недра земли.

* * *

Рома остался ждать меня во дворе. Ключ в замочную скважину не вставлялся. Руки дрожали. В дрожащие руки взять себя труднее. Все-таки дверь поддалась. Я проверил все комнаты: ни мамы, ни папы, ни Мелкого. Сидя на родительской кровати, я достал телефон, позвонил маме и несколько секунд слушал в песню “Шепот звезд” Петра Громора[31] вместо гудков.

– Да, сынок?

– Мам, что происходит? Вы где? Как папа? Я пришел домой, тут никого.

– А почему ты не в школе?

– Мне к четвертому уроку. Где вы?

– Мы едем в больницу. Не переживай. Все хорошо.

– Как папа?

– Ему что-то вкололи, стало полегче. Моргает – привет тебе передает.

– Ему тоже привет. А Мелкий где?

– В садике, где же еще. Дим, тут неудобно держать телефон. Я позвоню тебе, когда что-то станет известно.

– Хорошо. Пусть папа поправляется!