Тетрадь с гоблинами

На маминой тумбе стояла наша семейная фотография. Первая в полном составе семьи – когда родился Мелкий. Мы с папой тогда поехали в роддом. Я радостный на фотке, потому что меня с уроков забрали. Пожалуйста, пусть все будет хорошо. Так же, как в тот день.

Я перешел в свою комнату. Задернул шторы. Открыл рюкзак.

– Слушай, Ульфир. Ты в рюкзаке останешься? А может, я тебя в шкаф пересажу? Там тоже темно, но просторнее, сможешь лапки вытянуть. Я тебе одеяльце дам.

В ответ послышалось тихое всхлипывание.

– Эй, ты чего?

– Одеяльце, – сказал Ульфир. – Я никогда не укрывался одеяльцем. Мне всегда доставались сырые места. Хуже, чем этот рюк… зак.

– Вот и славно.

Я открыл шкаф, вытащил оттуда скомканные рубашки и джинсы, положил рюкзак, а рядом – детское одеяло Мелкого. Расстегнул молнию.

– Поспи, пока не стемнеет, – сказал я. – А когда стемнеет – тоже поспи, ты сегодня молодец. Ульфир?

– Што.

– Спасибо тебе. Забирайся под одеяльце.

В ответ услышал шорох, и почти сразу – детское беззаботное сопение. Я взял пенал, чистую тетрадь в клетку и Тетрадь с гоблинами. Напоследок зашел на кухню, взял со стола банан и увидел распечатанный конверт. Вытащив плотный лист бумаги, прочитал:

Судебное извещение. Истец: Коломка Леопард Леопардович.

Мамин бывший начальник… Подает на нее в суд! Увидев сумму, которую он собирается взыскать, я еле удержал отвалившуюся челюсть.

– Кто домики-то разрушил? Что случилось? – спросил Рома, когда я вышел во двор. Не только домики, подумал я.

Все рушится.

Почему-то. И как-то так.

* * *

Когда мы подошли к школе, мама прислала эсэмэску: «Все хорошо! Папе вкололи адреналин. Он улыбается. Вовремя успели». «Его оставят в больнице?» – написал я. «Пока да».

Мне полегчало, хоть я по факту ничего и не знал. Что у папы? Будет ли он здоров? Иськин и Сидорович бегали по школьному двору и обливали всех водой из бутылок. К ним присоединились Степа, Рита, Сеня, Дали, малышня из начальной школы. И я. Я взял свободную бутылку, побежал в туалет, налил в нее воды и вылил литр на голову Темы Крупного.

– Э, ты очумел?! – взревел Тема и погнался за мной. У меня появилась какая-то необъяснимая вера в свои силы, я легко уворачивался от лапищ главного гопника класса. Потом Тема тоже взял бутылку, и в итоге двор превратился в водяное месиво. Рома отказался принимать в этом участие, мол: “Я простужусь”. Когда я выбежал с очередной порцией, заприметил Аннет. Она возвращалась не то из магазина, не то откуда-то еще, и я брызнул в нее.

– Дима! – воскликнула Аннет, опешив. А я посмотрел на нее – с мокрыми волосами – и почувствовал, что мои глаза заблестели. Она тоже это как будто почувствовала и… ничего не сказала. Ну, то есть, даже не оскорбила меня, а просто ушла. Это тоже результат, если хотите знать.

Я увидел новых жертв: “Главного” собственной персоной и его шайку. Они шуровали в мою сторону, я налетел на них, и – Н-НА! Вы бы видели лицо этого придурка! Мокрое лицо слизняка.

– Ты доиграешься. Сегодня вечером здесь, понял? Мой брат придет. Чтоб был.

– Ты на индюка похож, – ответил я. – Немножко. Подбородочком. Тебе не говорили?

– Эй, а ну все быстро в школу!!! – заорала Маргарита Константиновна, и нам пришлось повиноваться. «Главный» придумать достойный ответ не успел. Потому что индюк.

* * *

Потом уроки, какие-то чертежи, скрип мела по доске и так далее – не хочу останавливаться на ерунде. Мы с Ромой решили, что томить нельзя, делу время, а важному делу – час, и после химии направились к выходу. Почти на пороге класса меня – совершенно неожиданно – поймала Аннет.

– Дим? – сказала она.

– О. – Я растерялся. – Ты чего, Энн?

Энн? Я назвал ее “Энн”? Соберись, Канон.

– Я слышала, сегодня ты собрался… ну…

– Что?

– Не ходи.

– Ты про Башню?

– Какую Башню? Нет, я про разборку. Не ходи, пожалуйста. Просто не надо. Прошу.

– Какую разборку? О чем ты?

– Я знаю этих ребят. Не надо ходить.

– Я ведь не трус, Ань. Но о чем ты говоришь?

– Ты недавно… побил одного парня, да?

– Ну… было дело.

Я подумал, что предстаю перед Аннет в крайне выгодном свете, и даже выпятил грудь.

– Это брат моего… В общем, он знает, что это ты. Не связывайся с ним. Ладно? Я переживаю… – Аннет закусила губу и посмотрела мне в глаза. Внутри у меня потеплело. Это должно было произойти – ведь хорошие вещи должны случаться с неплохими людьми.

Аннет села за парту. А я почувствовал на себе максимально, просто чудовищно, настолько суперсильно, невероятно ИДИОТСКИЙ взгляд Ромы, что решил игнорировать его со всей строгостью.

Мы вышли из класса. На углу, в теньке, наткнулись на Валентина Павловича. Увидев меня, он воскликнул:

– Дима, а у Валентина Павловича для вас сюрприз! Смотрите.

Он покопался в портфеле и протянул мне бумажку с коротким текстом:

Приветствуй владыку.Преобразив Орвандию,Он навеки поселит покойВ этот дом.