Тетрадь с гоблинами

– Никто об этом так мне и не сказал, парни. Но я понял одно – Хозяин Башни – он ненормальный был, понимаете? Но он плакал, когда мы… Когда мы…

Сторож заплакал. Взрослый мужчина, серьезный, агрессивный. Взял – и зарыдал, как Рома в гараже своего отца. Мы переглянулись. И вышли.

* * *

Рома сидел на скамейке во дворике Башни, держась за голову. Я ходил взад-вперед, пытаясь собрать мысли. Великолепное что-то творится в Бьенфорде. Страшное, но великолепное. И творилось. Что за история у нашей страны! Мифы распускаются яркими цветами и на моих глазах обретают черты реальности.

Ко мне подбежал Буйвол.

– Привет, малыш, – сказал я. – Поесть хочешь? У меня нет.

Буйвол не хотел есть. Он аккуратно взял меня зубами за рукав и медленно потянул.

– Что это у нас? К палке меня ведешь?

Я поддался уговорам собаки. Буйвол провел меня между деревьями и остановился у самого высокого. Гавкнул. Еще раз гавкнул.

– Это тут? Что ты показываешь?

Пес коротко проскулил.

– Ты мне одно скажи, Буйвол. Что ты с теми людьми сделал? Почему поддался? Я ведь не хотел так уж… сильно…

Буйвол посмотрел на меня виновато, а я не знал, винить его или нет. И винить ли себя.

– У-у, – услышал я и поднял взгляд. На самой толстой ветке сидела сова. Приспешница подвальных ночей.

– И ты тут, – сказал я. – Тоже хочешь взбучку? Ты зачем нас напугала? Рома чуть в штаны не наложил.

Сова посмотрела влево, вправо, на меня. Ухнула. Взъерошилась вся, превратилась в клубок перьев.

– Стивен видел прошлое? – тихо спросил Рома. – С теми крестьянами был дядя Витя?

– Наверное.

– Что-то мне грустно, Канон. Не могу понять, почему…

– Мне тоже, Ромыч, – я огляделся на Башню. – Мне тоже.

Глава 22. Как работает эта магия?

Я стоял у низкого забора, Рома – навалившись на него животом, висел, как белье. Последние минут пять мы старательно делали вид, что сегодня обычный день.

– Сегодня такой обычный день, – выдавил наконец из себя Рома.

– Это да… – сказал я. – Ординарный.

– Хоть что-то бы такое произошло.

– Или случилось бы.

– А то все слишком нормально.

– И… Как ты сказал?

– Ординарно.

– Ординарно.

Мы помолчали.

– Страшно, конечно, – сказал Рома. – И мне кажется, нам ничего делать не надо. Пусть все будет, как было.

– Рома, ну, во-первых, ты слышал, что он сказал про моих родителей. Думаешь, я это так оставлю?

– Нет, конечно, но… Ты не знаешь, где этот ключ и… Это опасно. Может, попросим дядю Витю помочь?

– Никакого дяди Вити, – сухо сказал я.

– Почему?

– Потому что.

Рома обиженно замолчал, а затем сказал:

– А это что?

– Где?

– Вон. Разве там была беседка?

– Какая беседка?

Я повернул голову. Действительно, возле Башни, ближе к входу, стояла белая кованая узорная беседка… Круглая, со шпилем, увенчанным двуглавым петухом, сказочная, и при этом – так органично вписанная в окружение.

– Красивая, – сказал я.

– Ее там не было.

– Не было.

Вблизи беседка оказалась еще красивее, точно в ней подгрузились пиксели. Я изучил таинственную архитектурную форму, обошел по кругу. Кованый орнамент был посвящен охоте: кабан, заяц, кролик, а напротив входа – фигурка человека… Отдельной темой в композиции были стилизованные ружья со штыками и сабли.

– Ром, у нас есть объективные причины не заходить внутрь?

– Дай-ка подумаю… Да.

Мы все-таки зашли внутрь. Я ощутил нечто, похожее на женире[32], и впервые понял, что значит это слово. Сел на скамейку, вдохнул полной грудью. Воздух здесь казался вкусным, гурманским.

– А что, внутри очень даже ничего, – сказал Рома.

– Ага.

– Как думаешь, эта беседка – аномалия?

– Что ты имеешь в виду?

– Как дядя Витя говорил. Есть наш мир, а есть «мир под миром». Закрашенный.

– Сказать по правде, Ромыч, я теперь все вокруг подозреваю. Смотрю на асфальт или на дом, или на облако – и чувствую, как видимая оболочка распадается, а в глубине оказывается нечто иное. Но, знаешь… Я уверен, что и наш мир еще можно познавать и познавать. Эта беседка, скорее всего, своя. Хоть и странная. Но наша.

– Наша, – улыбнулся Рома и положил ладонь на перила.

– И мы тут все свои. Я как-то слышал, что жизнь человека, или даже смысл ее – это непрерывный поиск дома. Но мы уже дома. Все это – наш дом.

– Пожалуй, ты прав.

– По жабрам ты прав.

– Под забором ты прав.

– Не в тему.

– В тему!

– Нет, буква «ж» нужна.

– Хорошо: жопа!

Мы рассмеялись. А потом снова сделали вид, что сегодня обычный день, пока беседка не дрогнула.

– Это что, землетрясение?

– Нет. Она ожила.

– В смысле…

Кованые животные исказились и в одно мгновение стали прутьями решетки. Охотники, которых раньше не было, вооруженные ружьями, луками и арбалетами, медленно развернулись к нам.

– Дима. Что делать. Дима? – тихо спросил Рома.

– Не знаю.

Два гибких белых прута, подобно змеям, зависли, целясь остриями. И – бац – железяки полетели нам в головы.

– Рома, вниз!

Мы упали со скамейки, и над нами пронеслось еще несколько прутьев. За пределами беседки мы заметили движение. Там был человек.