Тетрадь с гоблинами

– Привет, Дима, – сказал папа. Он смотрел на меня широко открытыми глазами, ими же улыбался.

– Привет, пап. Ты как?

– Ничего. Поплохело что-то, но сейчас я бодряком, полон сил.

– Я вижу.

– У тебя ничего, все в порядке?

– Да, конечно. Что у меня может случиться?

– Я рад. Слушай. Раз уж ты тут… Нет, ты не подумай. Это великолепно, что ты здесь! Но я об одолжении хотел бы попросить. Будь другом, как найдешь время – растащи эти доски во дворе… Вызови службу. Я вот в интернетах нашел, – он протянул руку к тумбочке и взял бумажку с номером телефона. – Позвонишь им? Там ребята бравые, быстро все вывезут. Ни к чему этот мусор держать.

– А как же конкурс?

– Да какой уж теперь конкурс. Работы сломаны, да и я не в кондиции.

– Нет, пап, так не пойдет.

– Знаешь что? Ну-ка, иди сюда.

Я подошел.

– Пригнись.

Я пригнулся. Папа поцеловал меня в лоб.

– Я люблю тебя сын.

– И я тебя, пап.

– Не подведи. Ты – моя гордость. И больше ничего. Ну, братец твой, конечно. Вы вдвоем.

Я вернулся в машину Джека. До самой “Антимы” не сказал ни слова. Смотрел только на кнопку стеклоподъемника.

Глава 23. “Антима”

Центральные двери “Антимы” вращались так быстро, что не успел я зайти внутрь, как снова оказался на улице.

– Как вы тут ходите? – спросил я Джека. – Крутые дядьки должны ждать нож в спину, а не дверь!

– Не должны, – заметил Джек и спокойно вошел. Я пристроился за ним.

Холл “Антимы” впечатлял с первых же секунд. Вверх уносилось пустое пространство, вдоль стенок на сотню этажей, как муравьи, сновали деловые люди. Я достал телефон и включил в инстаграме прямой эфир: “Я в “Антиме”, чуваки, ю-ху! Тут клево”. К трансляции сходу подключилось человек двадцать, среди которых – участники Великого факультатива.

“Ах ты…” – написал Евроньюз.

“Вот те на!” – написала Барышня.

– Короче, устраиваюсь на работу, – я переключился на фронтальную камеру и, картинно зевая, начал рассказывать: – Здесь, конечно, комфортно. Зарплаты неплохие, возможности карьерного роста. А вообще кое-кто из вас мне кое-что должен. Понимаете, о чем я, а?

«Да брось, это же шутка…»

– Эй, эй, ребята, пари есть пари!

Первым написал Рома:

Я тебя люблю. Тут же добавил: Как друга. После него написала Таня Медуза (мне или предыдущему оратору, интересно?) И остальные. Кроме Аннет. Это заметил не только я. “Вообще-то тут не все”, – написал в чат Евроньюз. Я подтвердил:

– Да, не все. Ну-ка, скорее! Пари – это вам не чехол заказывать!

Аннет покинула чат.

На кой черт я это сказал?

Алиса написала: “Возьми меня тоже туда!”, что приятно.

Джек наблюдал за моим триумфом с пониманием, но потом попросил завязывать. Я недовольно помахал подписчикам, послал воздушный поцелуй и подошел к стойке администратора (или как это называется?), где сидела троица великолепных девушек. Их красота меня озадачила. На вопрос: “Есть паспорт с собой?” я ответил:

– Да-а-а, нет? Нет? Забыл вроде.

– Сашенька, просто выпишете Дмитрию пропуск, и все. Лады?

– Хорошо, Джек Джейсонович. Возьмите, – сказала девушка, протянула мне карточку, и улыбнулась.

УЛЫБНУЛАСЬ!

Знаете, кому?

Мне!

Мне, а не вам.

Я вприпрыжку последовал за Джеком к лифтам.

– Получается, вашего папу звали Джейсон, – сказал я.

– А ты догадливый.

* * *

В огромном кабинете с панорамными окнами от пола до потолка, старинными деревянными шкафами и кучей индустриальных наград, за мягким креслом восседал Шигир Рахт. Первое лицо и владелец “Антимы”. На шее – золотая цепь. На костюме – только что не написано: “Я стою пару миллионов”.

– Здравствуй, Дима, – произнес Шигир Рахт и повернулся к Джеку. – Джек, дорогой, ловушку можешь поставить на стол. И на сегодня ты свободен.

Джек кивнул, сделал, что было велено, и удалился.

– Ты не против, что я к тебе сразу на “ты”? – Спросил у меня Рахт.

– Нет, конечно.

– Ты меня не стесняйся. Излишние манеры – они как грязное стекло: сквозь них не видишь лица собеседника.

– А… Ага. Хорошо.

Рахт мнил себя поэтом и большим оригиналом. Я читал об этом статью в “Эсквайре”. Он указал мне на кресло, и я, не смея спорить, уселся.

– Ну, рассказывай. Как твои дела? Как поживаешь с тех пор, как загорелся Шар? – Он посмотрел в окно. – Неплохой вид, правда?

– Правда. А поживаю… Да нормально.

– Нормально, – кивнул Рахт. – Прям так уж?

– Ну… – Я пожал плечами.

– Ты, может, чего-нибудь хочешь? Чай? Печенье? Мясной стейк? Здесь, этажом ниже, работает мой личный повар. Руки – золото! Настоящий мастер вкуса. Для меня переходить к делу сразу – дурной тон. Хочется посмаковать момент во всех смыслах.

Бабушка учила так: “Дают – бери, бьют – беги”! А на нервах я вообще-то проголодался.

– Бургер.

– Прости?

– Хочу бургер. С брусничным соусом, кусочком бекона, помидором, соленым огурцом, еще беконом, кукурузой и двойной котлетой. Картошку фри тоже можно. Можно?

– Конечно, можно. Только повтори это еще разок сюда, пожалуйста.

Рахт нажал на кнопку на каком-то аппарате. Я повторил. Он дополнил: “Мне то же самое”. С той стороны сказали: “Как пожелаете, будет через десять минут”.