Тетрада Величко

А сейчас ее ужасная, противная, неконтролируемая слабость одолевала, превращая руки в безвольные плети, лишая привычной уверенности и всех знаний. Словно впервые столкнулась с болезнями и травмами, никогда учебника не открывала — все забыла в этот момент, пытаясь осмотреть его рану. Ничего вспомнить не могла от страха за Кузьму. И так остро, отчетливо поняла, почему им говорили преподаватели, что врачи «своих» не берут лечить. Ужасное, разрушающее чувство страха ошибки… Сомнения в себе…

В глазах потемнело и тошнотворный комок подкатил к горлу.

Господи! Кристина в самом страшном кошмаре себе такую ситуацию представить не могла. Кузьма, ее любимый, самый родной и дорогой человек в мире — лежит перед ней на полу, тяжело дыша. Кожа покрыта мелкими каплями холодного пота. И весь в крови…

— Зашивай, мавка, давай, — хрипло велел он, поймав одной рукой ее подбородок. Заставил смотреть на него. Глаза в глаза.

У нее у самой моментом спина взмокла.

— Надо «скорую», родной, — голос предал, несмотря на то, что Кристина очень старалась сохранить выдержку. — В травмпункт. Или в хирургию.

Руки, которыми она ему живот ощупывала — дрожали так, словно ее лихорадило.

— Здесь оперировать, может, будет надо. Не просто швы. У тебя может быть внутреннее кровотечение, я так не обнаружу всего… И я же не хирург…

— Нельзя «скорую», Кристина, — Кузьма так серьезно посмотрел ей в глаза, словно это не у него брюшная стенка мышцами зияла, продолжая кровоточить.

И все еще держал ее лицо, не позволяя Кристине отводить глаза.

Вадим вышел в соседнюю комнату, с кем-то эмоционально говоря по телефону, матерясь через слово. Но Кристина никак в смысл того разговора вслушаться не могла, хоть и хотела уже несколько раз сказать, чтобы Вадик говорил тише. Соседи проснутся, ночь же на дворе…

Только это все шло по заднему плану сознания. А в разуме доминировала, прессовала ее саму одна-единственная мысль — хоть бы выжил… Хоть бы не было внутренних повреждений… Как ей проверить? За какие симптомы первыми браться?

Уже все тело трясло, не только руки. Мозги не соображали. Мысли, казалось, метались, разбегаясь от любой попытки Кристины хоть как-то сосредоточиться.

— Мавка, соберись! — Кузьма это понял. Всегда читал ее, как открытую книгу. Да и была она таковой для него. — Ты все можешь. Что я, не знаю, что ты одна из лучших на своем курсе? И какого хр**а ты тогда столько шляешься по больницам с этим Карецким? Зря я тебе, что ли, дружить с ним разрешил? Сама же говорила — ради практики, — хмыкнул Кузьма.

Поддевал ее, на их вечные пререкания все переводил. Отвлекал от страха. Не то чтобы любил Руслана, но общался пару раз, четко дав понять, кто и что собой для Кристины представляет. Да Карецкий особо и не претендовал на ее чувства вроде, что Кузьму и успокоило. А вот общности интересов и тяге к медицине был рад, и всегда с удовольствием делился всем, что сам узнавал. Искренне дружил, ни на что не намекая. Да и Кристина никогда повода не давала. Не нужен ей никто кроме Кузьмы, и не был никогда.

А он сейчас, хоть и старался показать ей, что все нормально и под контролем, так надсадно вздохнул, что у нее волосы на затылке вздыбились. Зажмурился, на секунду разорвав контакт их взглядов.

У самой волна боли по животу прошла, скрутила.

— Кузьма, родной, давай в больницу, — подхватила она его под шею, пытаясь поддержать, дать опору. — Не могу я сама тут все проверить, понимаешь? Я же не хирург, вообще. Да, Руслан меня учил швы накладывать. Да, я даже тренировалась, измучив десяток кур. Только это же не то, что хирург с опытом, который проверит все, исключит кровотечение или остановит, если что… Ты же умереть можешь. Даже если я зашью все, понимаешь?

— У нас вариантов нет, мавка, — Кузьма тяжело открыл глаза, она прямо ощутила это усилие своей кожей. — Нельзя никуда — ни в травмпункт, ни в больницу. Только тут. И говорить никому нельзя, маленькая. А в тебя я верю. Шей. Нормально все будет. Давай.

Ей очень хотелось настоять на своем. И спросить — почему нельзя в больницу? Как-то донести до Кузьмы, насколько это все серьезно: если она хоть что-то пропустит — потом уже поздно будет. Нет мелочей в такой ситуации. И она в его смерти виноватой окажется.

Только и лгать он ей не стал бы. Это Кристина тоже четко понимала. Как и глупо рисковать. И если Кузьма говорил, что нельзя никого вызывать — она ему верила. Всегда. Безоговорочно.

Наверное, именно этот факт заставил Кристину хоть как-то собраться. Она все еще не ощущала никакой уверенности. Так же боялась. Только выбора не было судя по всему. Да и ужас, что он может просто сейчас кровью тут истечь, у ее ног, подгонял.

Потому и заставила себя глубоко вздохнуть. Сжала руки в кулаки.

— Агхрррр! — бессвязным криком против воли, вырвалась из ее горла вся беспомощность и страх, все сомнения. — Будет больно, Кузьма! У меня же даже «новокаина» нет. Давай, в аптеку….

— Времени нет, маленькая. Шей. Я вытерплю, — крепко перехватил ее пальцы любимый.

И так уверенно посмотрел в глаза Кристины, что у нее отговорок не осталось. Некогда было уже сомневаться.