Тетрада Величко

Поднявшись с пола, подложив ему под голову свернутое полотенце, она быстро пронеслась по комнатам, разыскивая хоть что-то. Окриком отправила уже затихшего Вадима на кухню, следить за Кузьмой. Потребовала чайник включить, чтобы закипал. У них новый был, электрический, он им и подарил на новоселье… Замерла, вспоминая, в каких ящиках валяются мотки кетгута и хирургической нити, на которых в прошлом году так долго тренировалась узлы вязать и накладывать швы на куриных тушках, а Кузьме это настолько смешным казалось, что до сих пор иногда над ней подшучивал, когда она курицу в магазине покупала для готовки. Начала хватать все, что теперь всегда в доме было: спирт, перекись, бинты. Йод прихватила.

Мысли разбегались, заставляя пульс лихорадочно скакать, барабанить в голову. Елки-палки, еще и игла самая дурацкая осталась: большая, изогнутая, толстая… Остальные отдала Руслану, наверное. Точно, что на толщу мышц хватит.

Страх живот в узел скручивал, а не имелось других вариантов. И она это себе все время повторяла, загоняя вглубь сознания противную неуверенность и все сомнения.

«Нет вариантов, нет», — бормотала, прикусывая губу. Словно этими словами принуждала свой мозг собраться и работать так, будто перед ней не самый дорогой человек на свете.

Или, наоборот, переломить собственный страх. Осознать, что некому ему помочь, кроме нее, никому она его доверить не может. А значит, сама все сделать должна так, как никто о нем бы не позаботился и не сделал!

Вернулась на кухню, вывалив все на стол. Прервала какой-то тихий разговор между мужчинами, но ей сейчас не до их секретов было, честное слово! На секунду замерла, опустившись на колени, ухватила его за руку, сжала пальцы: то ли Кузьму поддержать пыталась, то ли сама нуждалась в подпитке от него волей и уверенностью.

Чайник закипел. Подскочила, принялась переливать в кастрюльку, кипятить иглу. Наорала на Вадика, заставляя уже его искать вату, ножницы, помогать ей.

Сто раз, кажется, кожу протерла вокруг раны: всем, чем под руку попалось, если честно. Заливая и перекисью, и спиртом, и даже йодом вокруг обошла. Старалась таким уже не попадать на сам порез, только вокруг проходила. Убеждала себя не реагировать, когда он судорожно сжимал брюшную стенку под ее ватно-марлевыми тампонами. Себе руки обработала едва не по локоть. Словно в транс саму себя вводила этими действиями, постоянно повторяя про себя, что иного варианта нет, и никто ему сейчас, кроме нее — не поможет. Не сумеет. Только она может Кузьму спасти… Должна была убедить свое сознание и разум, как-то переломить страх.

И смогла, отстранилась. Руки не дрожали, когда первый прокол делала. Хотя, видит Бог, где-то глубоко внутри часть Кристины рыдала и выла от дикого ужаса перед тем, что она делает; от безумного страха пропустить кровотечение. Своими руками любимого убить…

А она новый прокол делала, игнорируя придушенный стон Кузьмы и его отрывистые, резкие выдохи, когда шла иглой в тканях, позволяя пальцам делать то, что перед экзаменами доводила до автоматизма. Пусть, как оказалось, и не проверял этого потом никто…

— Ты для себя учила, а не для преподавателей, — отмахнулся потом Рус, когда она жаловалась ему после сессии. — Им тоже требовать это от всякого — ни времени, ни желания нет. Зато ты умеешь. Да и они это поняли, уверен, даже просто расспросив. Тех, кто знает, преподаватели видят и чувствуют. Тем более хирург разберется, хватает у тебя знаний или нет.

Что ж, точно, что для себя в памяти «зарубила», выходит. Всплыло оно, умение это. Выручило.

Стянула рану. Наложила швы. Вадик рядом бледный сидел, шепотом матерясь. Не выдержал. Подскочил, закурил прямо тут, открыв форточку.

— Мне дай, — потребовал Кузьма, бледный почти до зеленого оттенка.

Еле дышит. Голос едва тянет, а все туда же, командует.

Вадим вопросительно глянул на Кристину, которая в этот момент зачем-то методично и слегка безумно оттирала пальцы перекисью. Словно спрашивал — можно ли?

А она чуть не разревелась в голос. Не знала. Просто не знала. И от понимания этого на нее по новой все страхи накатили. Смотрела на швы — кривовато, не косметические, точно. Но не это главное. Не кровило больше. Хорошо вроде…

А ее снова начало ломать и корежить внутри безумным ужасом, что только ухудшила все…

Махнула рукой Вадику, решив, что после всего, сигарета Кузьму точно не добьет. По правде сказать, ощущала все в таком сумасшедшем внутреннем раздрае, что сама готова была у них сигарету просить. Только и того, что не курила никогда. Точно не поможет. И, наверное, именно потому вдруг ткнула рукой в сторону Вадика.

— Следи за ним. На телефоне. Я быстро, — подскочила с пола так шустро, что Кузьма не успел перехватить.

Не в том сейчас состоянии.

— Куда ты рыпаешься, мавка?! Ночь на улице. Не смей выходить… — пытался кричать и указывать. Только сил не было. Она это видела. И боль мучила.

Надо будет и в аптеку забежать…

— Я быстро, родной. Моментом, — закусывая губу и вдавливая ногти в ладони, пообещала Кристина, уже выбегая в коридор.