The Book-Makers

"Не думаю, что они действительно хотели меня разубедить, - писал Кунард о Вульфах, - но я до сих пор слышу их крики: "Ваши руки всегда будут в чернилах!"". Если Вульфы и предостерегали Кунард, она решила не понимать намеков и в 1928 году купила 200-летний бельгийский ручной пресс Mathieu и несколько шрифтов Caslon Old Face у американского журналиста и печатника Билла Берда (1888-1963). Она заплатила 300 фунтов стерлингов. В 1920-х годах Бёрд руководил небольшой типографией Three Mountains Press (названной в честь трех гор Парижа) из крошечного офиса, расположенного на узких улочках Сен-Луи на Сене, где было место только для пресса и печатника-редактора. Бёрд начинал "просто для хобби" - "большинство моих друзей играли в гольф, но спорт меня никогда особо не интересовал", - но вскоре он уже выпускал небольшими тиражами вручную книги большого литературного значения, включая "Великий американский роман" Уильяма Карлоса Уильямса (1923), "В наше время" Эрнеста Хемингуэя (1924) и "Черновик XVI отрывков" Эзры Паунда (1925). Кунард отметил, что в книгах Бёрда "давление и чернила (что всегда является трудностью при работе с ручным прессом) иногда были неравномерными", но мы получаем представление об амбициях Бёрда благодаря описанию Паундом его предполагаемых "Кантос":

Это должно стать одним из настоящих достижений печатного дела; современная книга должна быть доведена до уровня средневековых рукописей. Никаких кельмскотских неразборчивостей. Крупный четкий шрифт, но и большие страницы, и специально сделанные прописные буквы. Не для Вульгуса.

Издательство Bird's Three Mountains Press было одним из пунктов в сети небольших издательств в Париже, основанных писателями-эмигрантами и литературными предпринимателями в 1920-х годах. Самым долговечным оказалось издательство "Черное солнце", основанное Гарри (1898-1929) и Карессе (1892-1970) Кросби для публикации небольших тиражей книг, напечатанных вручную, включая их собственную поэзию и ранние работы модернистов, таких как Харт Крейн и Д. Х. Лоуренс. Издательство и компания Caresse пережили шок от широко разрекламированного самоубийственного договора Гарри с одной из его многочисленных любовниц в 1929 году, чтобы процветать в течение почти тридцати лет с длинным списком авторов, включавшим Джеймса Джойса, Дороти Паркер, Уильяма Фолкнера и Кей Бойл. После Кросби, пожалуй, самым сильным издателем в Париже был американец Роберт МакАлмон (1895-1956), известный как "МакАлимони", поскольку он использовал деньги, полученные от брака с наследницей Уинифред Эллерман (более известной как романистка Брайер), для финансирования Contact Editions. МакАлимони публиковал работы таких писателей, как Х.Д. (с которым Уинифред состояла в отношениях), Мина Лой и Джуна Барнс - авторов, которых, как писал Эдвин Мьюир, "Америка... с трудом терпит". Рукописи подавались Макэлмону в кафе Le Dôme на Монпарнасе. Сильвия Бич рассказывала: "Он говорил мне, что открыл большинство своих писателей в том или ином кафе". Когда Макэлмон объявил о своих планах в первом выпуске "Трансатлантического обозрения" Форда Мэддокса Форда (январь 1924 года), его амбиции почти полностью совпали с ранним пресс-релизом Вульфов:

С интервалом от двух недель до шести месяцев или шести лет мы будем выпускать книги различных писателей, которые по коммерческим или законодательным причинам не могут быть опубликованы другими издательствами... Будет напечатано всего триста экземпляров каждой книги. Эти книги публикуются просто потому, что они написаны, и они нам достаточно понравились, чтобы их выпустить.

Именно в этом контексте Кунард с помощью Берда установила 200-летний темно-зеленый ручной пресс Mathieu в маленькой конюшне своего ветхого фермерского дома в Нормандии и начала учиться печатать. Ей помогал Морис Леви, "маленький толстый француз" (не его собственные слова) и профессиональный печатник, который обучал Кунард и, в самом начале, тогдашнего любовника Кунард, французского поэта и писателя-сюрреалиста Луи Арагона (1897-1982). Леви - яростный приверженец правил и обычаев, как бывший анархист, и с хорошей чертой в глубоком недовольстве - относился к Кунарду и Арагону с крайним скептицизмом, словно они были аристократами, заглянувшими посмотреть на фабричный цех, не снимая палантинов. Когда Леви рассказал им, что во Франции печатник проходит семилетнюю стажировку - "прежде всего вас заставляют подметать пол и подбирать упавший шрифт", - Кьюнард и Арагон разразились хохотом.

Печать Нэнси Кунард.

Слава богу, здесь нет ничего подобного, месье Леви!" - воскликнул Кьюнард. Мы будем двигаться вперед". И затем: "Попробуйте, месье Леви, попробуйте!