The Book-Makers

Как показывает история Doves Press и Kelmscott, это был определяющий момент в истории малой независимой прессы, организованный вокруг стремления вернуться к ручному прессу, отказа от промышленных способов производства книг, попытки (пусть и несовершенной) освободить издательское дело от ограничений рынка и, для многих более поздних малых издательств, веры в важность публикации радикальной литературы, которая в противном случае не имела бы шансов в печати. Буквенная печать также открыла возможность для экспериментов с типографикой, на которые откликнулись Вульфы, а затем и Кунард. Легко - и цинично, и не совсем точно - представить это движение как проект для обеспеченных богачей: в январском письме 1930 года Уильяму Карлосу Уильямсу Луис Зукофски писал: "Нэнси Кунард, может, и играет в эту игру, но что еще ей остается делать? Ни черта". У Кунард, конечно, были деньги, но у Вульфов их не было, по крайней мере, ни в каком масштабе, и это более щедро, а также более верно, когда люди не играют вхолостую, а вкладывают все силы в создание новых произведений. Ранняя реклама Вульфов объявляла об амбициях издательства Hogarth Press:

издавать по низким ценам короткие произведения в прозе или поэзии, которые не могут, в силу своих достоинств, привлечь внимание очень широкой публики. Весь процесс печати и производства... осуществляется самостоятельно, и тиражи обязательно крайне малы, не превышают 300 экземпляров.

"Мы работаем, как каторжники, над переплетом Моргана [ Э. М. Форстера]", - писала Вирджиния в 1920 году, - "и у нас нет времени на фривольность". Вульфов не интересовало то, что Кобден-Сандерсон называл "красивой книгой": изысканность тонкой печати и переплета "слишком часто была своего рода фунгоидным наростом, - писал Леонард, - который культура порождает на искусстве и литературе". Книги издательства "Хогарт Пресс" должны были выглядеть - по простодушному выражению Леонарда - "красиво", но именно содержание, "нематериальная сторона книги", имело наибольшее значение. Следствием этого стал расцвет модернизма: в издательстве "Хогарт" выходили Кэтрин Мэнсфилд, Т. С. Элиот, Гертруда Стайн, Э. М. Форстер, Зигмунд Фрейд, Кристофер Ишервуд, Джон Мейнард Кейнс, и это только самые звездные имена, а также большое количество переводов, особенно с русского (Вирджиния и С. С. Котелянский вместе переводили Достоевского и Толстого). Что поражает - и это относится и к списку авторов Cunard, и ко многим другим малым издательствам того времени, - так это то, насколько безошибочно хорошим вкусом обладали люди, управлявшие этими изданиями. Раз за разом они печатали неизвестные произведения, которые, несмотря на малые тиражи и финансовую нестабильность, становились шедеврами.

Вульфы установили пресс в столовой своего дома в Хогарт-хаусе и в 1917 году написали, набрали, напечатали, сшили и переплели 134 экземпляра своей первой публикации "Две истории", написанной ими самими, с гравюрами Доры Каррингтон. В течение следующих нескольких лет они относились к печати с азартом хобби ("мы так увлекаемся, что не можем остановиться" - "я никогда не должна заниматься ничем другим"), а пресса висела где-то между бизнесом и развлечением - и походом в офис, и прогулкой с собакой. Вирджиния и Леонард не получали жалованья, и печатание вылилось в повседневную жизнь: "Я пришла и напечатала страницу "Нэнси" [Параллакс Кунарда]. Потом поехал в Ингерсолл, чтобы починить часы".

Вульфы были далеко не идеальными печатниками. Они, как и Кунард и многие другие владельцы небольших типографий, не имели непосредственного опыта ручной печати, хотя Вирджиния занималась переплетным делом. На самом деле им было отказано в приеме на курсы в типографскую школу Сент-Брайд, поскольку места были закрыты для учеников профсоюза. Ранние книги Хогарта, конечно, не чужды ошибок: в книге Хоупа Миррлиса "Париж" на титульном листе стоит неправильная дата (1919 вместо 1920), а перед словом "Джон" пришлось добавить рукописное "St.". В первом экземпляре книги Гарольда Николсона "Жанна де Эно" (1924) имя автора было написано неправильно, а в начальном разделе "Пустой земли" Элиота Вирджиния по ошибке поставила "Толпа текла под Лондонским мостом", а не "над". Элиот исправлял это своим пером всякий раз, когда ему попадалась "Пустая земля" Хогарта. Мы, наверное, не удивимся, узнав, что Вульфы отвергли рукопись "Улисса" Джойса отчасти потому, что посчитали ее - как и большинство смертных - непосильной для их типографии. (Вирджиния также позже описала чтение "Улисса" как опыт "озадаченного, скучающего, раздраженного и разочарованного недоучки, который чешет свои прыщи").