Читаем The Last of Us. Как серия исследует человеческую природу и дарит неповторимый игровой опыт полностью

Уже три месяца Элли идет по следу Эбби и Лева. В этот раз она захвачена энтузиазмом. У нее есть адрес: квартал Меза-Блафф в Санта-Барбаре, 2425 по Констанс. Пересекая сады квартала, который до эпидемии, вероятно, считался одним из самых роскошных в городе, девушка наталкивается на нескольких зараженных. Это последние монстры, с которыми должен сразиться игрок. Довольно показательно, что в последние часы The Last of Us Part II нам встречаются почти одни люди. Элли направляется к Констанс, но тут ее нога запутывается в шнуре самодельной ловушки. Мгновение спустя она уже подвешена за ногу в крайне неудобной позе, острый сук ранил ее в бок, и с каждой секундой она теряет все больше крови.

Очнувшись, Элли понимает, что вся покрыта собственной кровью. Она едва видит, что происходит вокруг, но замечает, как к ней приближаются две фигуры. Эбби? Нет, это двое выживших – очевидно, ловушки расставили именно они. Мужчины отвязывают девушку, но совсем не планируют ее отпускать. Один из них отходит к другой ловушке, чтобы отцепить пойманного зараженного. Элли провоцирует его на драку: «Маленькое ссыкло». За долю секунды девушка успевает толкнуть в пасть зараженного одного нападавшего и схватить его оружие, чтобы выстрелить во второго.

Прежде чем прикончить обидчика, Элли узнает от него кое-какую информацию. Эбби и Лева взяла в плен группа местных наемников – «Гремучки». Их держат на побережье. Элли совсем рядом, скоро погоня закончится.

«Пути к курорту… высокое круглое здание… пути к курорту… круглое здание…» Элли неустанно повторяет ориентир. Она потеряла много крови и едва жива, но не сдается. «Гремучки» повсюду – они разбили территорию на сектора и, судя по всему, очень далеки от гуманизма. Плевать. Элли убивает каждого, кто встает у нее на пути. Она скользит между ними как призрак, как сама смерть с косой. «Надо ее найти, пока эти придурки ее не убили». Высокое круглое здание уже совсем близко.

«Гремучки»

Сильная, вооруженная и особо опасная группировка, «Гремучки», захватила власть в Санта-Барбаре и окрестностях. Хотя они, очевидно, обладают немалым могуществом, мы узнаем о них только в самом конце игры. А именно – когда Эбби видит граффити на доме 2425 по Констанс с черепом, обвитым двумя змеями. Довольно показательный элемент, ведь он дает нам контекст и помогает понять, что подобных преступных организаций на территории Америки наверняка немало. Они что-то вроде каст в пустоши из «Безумного Макса». На свете есть не только «Цикады», ВОФ или серафиты. Группировок настолько много, что их точное количество и не сосчитать, а узнать о них можно только тогда, когда ваши пути пересекутся.

У «Гремучек» есть яркая особенность – они наладили настоящую рабовладельческую сеть. Об этом говорится в записке неизвестного, который предпочел покончить с собой: «„Гремучки“ уже здесь. Я не намерен идти в их проклятое рабство. Эндрю, Логан, Ори… Папа идет к вам». Более того, пленение Эбби «Гремучки» описывают словами «хороший улов», подразумевая, что женщину с большой физической силой можно особенно выгодно продать.

Двигаясь через впечатляющие владения «Гремучек», мы лучше понимаем, зачем им рабы. Похоже, их заставляют заниматься задачами, необходимыми для выживания группы, – работой на полях и уходом за скотом. Хозяева наслаждаются немыслимым постапокалиптическим шиком, тогда как остальных держат в клетке и жертвуют ими ради привилегий тех, кому повезло оказаться с нужной стороны.

Любопытная отсылка к мрачным годам рабства в Америке до Гражданской войны. Теперь понятнее, почему Нил Дракманн решил до конца удерживать историю внутри Соединенных Штатов, а не показывать нам Мексику. Америка продолжает бороться со своими старыми демонами и, если не будет бдительна и не извлечет уроков из своей истории, рискует вновь погрузиться в подобный кошмар.

Эта тема снова у всех на устах с тех пор, как президентом стал Дональд Трамп. Повествование в The Last of Us Part II

строится в первую очередь на ужасах нынешней эпохи – расизме, сегрегации, нетерпимости, патриархате. К этим темам не всегда подходят тонко, но они всегда на поверхности, полные смысла, явственно ощутимые, сознательно или нет встроенные в историю. Персонажи неспособны выражать свои чувства и общаться, и в этом мы видим отражение конфликтов, которые раскалывают наши общества. Общества, которые прячутся за крайне упрощенными и простыми идеалами.

Послание The Last of Us Part II отнюдь не ново, но находит особый отклик в нашем мире, где взгляды, мысли и слова, кристаллизованные политикой или поляризованные соцсетями, полностью лишены нюансов, а люди не готовы отступаться. Точно так же, как Элли: она сломя голову мчится вперед, желая во что бы то ни стало совершить месть, которая с каждым днем все больше теряет смысл.

Голгофа

Перейти на страницу:

Похожие книги

Искусство памяти
Искусство памяти

Древние греки, для которых, как и для всех дописьменных культур, тренированная память была невероятно важна, создали сложную систему мнемонических техник. Унаследованное и записанное римлянами, это искусство памяти перешло в европейскую культуру и было возрождено (во многом благодаря Джордано Бруно) в оккультной форме в эпоху Возрождения. Книга Фрэнсис Йейтс, впервые изданная в 1966 году, послужила основой для всех последующих исследований, посвященных истории философии, науки и литературы. Автор прослеживает историю памяти от древнегреческого поэта Симонида и древнеримских трактатов, через средние века, где память обретает теологическую перспективу, через уже упомянутую ренессансную магическую память до универсального языка «невинной Каббалы», проект которого был разработан Г. В. Лейбницем в XVII столетии. Помимо этой основной темы Йейтс также затрагивает вопросы, связанные с античной архитектурой, «Божественной комедией» Данте и шекспировским театром. Читателю предлагается второй, существенно доработанный перевод этой книги. Фрэнсис Амелия Йейтс (1899–1981) – выдающийся английский историк культуры Ренессанса.

Френсис Йейтс , Фрэнсис Амелия Йейтс

История / Психология и психотерапия / Религиоведение