TIA*-2. *This is Africa

Мбужи-Майи вообще своеобразный город, даже по африканским меркам. Обычно, все большие города здесь были основаны ещё при проклятых колонизаторах, поэтому там есть исторический центр (запущенный и загаженный, понятно, но всё-таки), да и в целом ощущается некоторое разумное начало в планировке улиц и общественных мест. Собственно, Мбужи-Майи тоже бельгийцы основали, в год начала Первой мировой. Вот только основан он был не как город, а как шахтёрский лагерь. И, вплоть до получения Конго независимости, администрация MIBA прилагала все усилия, чтобы народа здесь жило поменьше. Для работы шахт и приисков вполне хватало десятка тысяч рабочих, а остальные рассматривались как лишние хлопоты и, ещё хуже, потенциальные «несуны» алмазов. Что немудрено, ибо город выстроен прямо на месте выхода алмазосодержащей породы на поверхность. Здесь до сих пор то и дело во дворах и канавах камни находят.

Так вот, к началу 1960-х в городе жило около пятидесяти тысяч …ээ… человек, в основном рабочие MIBA и их семьи. Увы, с приходом независимости и изгнанием десятков тысяч белых фермеров, управленцев и инженеров, хозяйство и инфраструктура огромной страны, по состоянию на 1960-й год второй в Чёрной Африке по экономическому развитию после ЮАР, скоропостижно скончались. Соответственно, освобождённым неграм стало нечего жрать, поскольку сами они, разумеется, поддерживать ни то, ни другое не способны. Кроме того, немедленно началась межплеменная резня, временами принимавшая совсем уж жуткие формы – только за время Второй конголезской войны (1998—2002) погибло около шести миллионов местных. Вся эта движуха, разумеется, породила многомиллионные потоки отчаявшихся людей, пытающихся вырваться из кровавого ада конголезской глубинки в большие города, где есть хоть какое-то подобие порядка, и даже иногда раздают гуманитарку. До глубинки гуманитарка не доходила как по причине разворовывания её в месте прибытия в страну, так и в силу логистических проблем. Ну, о них я уже говорил. Все, кто мог, понятно, бежали в Киншасу, её раздуло до одиннадцати миллионов, а если учитывать огромный пояс трущоб – до двадцати с лишним. Мбужи-Майи повезло больше в том плане, что сюда хрен доберёшься, поэтому беженцы были только из ближайших окрестностей. Ну, и наиболее энергичные со всей страны, и её соседей, привлечённые слухами об «алмазном городе». Как родители Бэ́ти и Мари́, например – они из племени мангбету, и добрались сюда аж откуда-то из-под Кисангани. Так что сейчас здесь, по разным оценкам, от двух до четырёх миллионов жителей. Точно никто не знает, потому как никто местных особо и не считает. Здесь вообще детям свидетельство о рождении выдают, только когда они в первый класс идут. Типа, в награду, за то, что дожили. А кто не идёт, по каким-то причинам, тем и не выдают.

Кто такие Бэти и Мари? Эм… Потом узнаете.

Чёрт, всё время отвлекаюсь. Чтобы понять, почему тут всё устроено, как оно устроено, нужно понять, что такое MIBA. Официально, это государственная компания – 80% акций принадлежит правительству ДРК, а ещё 20% – южноафриканской Mwana

(которая, в свою очередь, принадлежит неизвестно кому). На практике, компания работает примерно как «Газпром» – в интересах менеджмента, прежде всего. Район Бакванга (это Мбужи-Майи с окрестностями) всегда был неким «государством в государстве», что при Мобуту, что при Кабиле-старшем, что сейчас, при Кабиле-младшем. В Киншасу платится некоторая сумма дани (по слухам – пять миллионов долларов в месяц), дабы центральная власть сюда не лезла, вот она и лезет. Поэтому что чекисты, что менты здесь – совсем не то, что они из себя представляют в остальной ДРК. Главные здесь – люди MIBA.

Разумеется, директорам компании все эти десятки и сотни тысяч беженцев были не нужны от слова совсем. Толку от них ни малейшего, а вот шума и хлопот – много. Тем не менее, «никому не подконтрольные отряды бандитов», расстреливающие беженцев из пулемётов, сдержать человеческий поток не смогли. Дома у этих беженцев были такие же (а то и похуже) банды, а вот надежды не было никакой. Так что пришлось их как-то размещать. Поскольку, повторюсь, всё решала MIBA, то и подход был выбран чисто деловой. В итоге получился огромная деревня с несколькими неплохими дорогами, в которой понятия «общественные пространства» и «что-то для души» отсутствуют в принципе. Ну, за исключением мест типа «Клуб MIBA», «Фитнес-центр MIBA» и т. д. Т.е. того, что нужно для отдыха управляющего состава компании. В остальном – ни парков, ни красивых зданий, ни спортивных сооружений, ни набережной… НИ-ЧЕ-ГО. Здесь даже делового центра с офисными зданиями нет, в отличие от того же Фритауна. MIBA он не нужен, у них свои офисы, а весь остальной бизнес здесь ливанско-индусского типа – лавки, едальни, даймонд-офисы и т. п.