Тяжелые дни

            «Г-н Председатель Государственной Думы совершенно забывается и берет на себя неподлежащую роль какого то суперарбитра. Он мне объявил, что, узнав о намерении Государя Императора сместить Великого Князя и самому стать верховным главнокомандующим, он отправился в Царское Село и за­явил Его Величеству о недопустимости такой перемены. На слова Государя о бесповоротности принятого решения Родзянко будто бы ответил, что нет {63} бесповоротных решений, когда вопрос идет о будущности России и династии, что Царь наша последняя ставка, что армия положит оружие, что в стране неминуем взрыв негодования и т. п. Я думаю, что Его Императорское Вели­чество отнесся к Родзянке не особенно благосклонно и вот он прибыл сюда с требованием от правительства решительных действий против Царского решения, вплоть до угрозы коллективной отставки. Я ему сказал, что прави­тельство делает в данном вопросе все, что ему подсказывает совесть и сознание долга, и что в подобных советах мы не нуждаемся. На это Родзянко резко воскликнул — я начинаю верить тем, кто говорит, что у Poccии нет правительства — и с совершенно сумасшедшим видом бросился к вы­ходу, даже не прощаясь. Он настолько впал в невменяемое состояние, что когда швейцар подал ему забытую палку, он закричал — к чорту палку — и вскочил в экипаж. Видно, что это человек исключительной благовоспи­танности».

            Рассказ И. Л. Горемыкина вызвал снова толки о смене командования, причем подчеркивалось, что, как выразился А. Д. Самарин, «Родзянко только первая ласточка» и что следует быть готовыми к гораздо боле внушительным и опасным протестам. Однако, Председатель остановил разви­тие прений, указав, что бесполезно возвращаться к вопросу, который зависит не от Совета Министров и что «не стоить тратить времени на таких полупомешанных, как г-н Родзянко».

            Беседа перешла на внутреннее положение в стране, обостряющееся с каждым днем, и на проявляемое Государственною Думою стремление занять, в захватном порядке, неподобающую законодательному учреждению роль посред­ника между населением и правительственною властью.

А. В. Кривошеин:

            «Мы неудержимо катимся по наклонной плоскости не только к военной, но и к внутренней катастрофе. Если некоторые политические деятели не желают пра­вильно понять проявляемую правительством мягкость и пользуются ею для агитационных целей, то надо поговорить с ними на другом языке. Всему есть предел. Люди зарываются и доводят свою деятельность до абсурда. Или нам следует сознать свое бессилие и отказаться от власти, или же мы должны показать, что правительство существует и не допустить действий, грозящих государственной безопасности, из какого лагеря они бы ни исходили. Вы знаете, что граф В. Н. Коковцев вообще держится в стороне и ни во что не вмешивается. Но и он не выдержал и, хотя я отнюдь не пользуюсь его симпатиями, счел нужным позвонить мне по телефону, чтобы обратить мое внимание, как члена правительства, на посещение думцами Путиловского за­вода и на разговоры с рабочими. Даже конвент запрещал общение палаты с чернью. А у нас пока, слава Богу, еще нет революции. Но если подобные факты будут продолжаться, то это время может оказаться неожиданно близким. Нельзя длить неопределенность и надо решиться на путь действий в ту или другую сторону».

Кн. Н. Б. Щербатов:

            «Совету Министров известно, что в Москве произошли манифестации, завершившиеся кровавым концом. Схватки были горячие, причем оказалось не мало пораненных холодным оружием».

 

П. А. Харитонов:

            «Не только известно, но я перед началом заседания предлагал некоторым Членам Совета возбудить вопрос об отслужении благодарственного молебствия за то, что в Москве не было в это время князя Юсупова. Воображаю, что он там бы начудил и накуралесил и к каким бы это привело результатам».

Кн. Н. Б. Щербатов:

            «Гораздо боле серьезные беспорядки возникли в Иваново-Вознесенске, где пришлось стрелять и момент был до крайности напряженный, так как не было уверенности в гар­низоне. Результат стрельбы — 16 убитых и боле 30 раненых. Возбуждение далеко еще не улеглось и можно ждать отзвука в других заводских районах».

Кн. В. Н. Шаховской:

            «У меня сведения от фабричных инспекторов самые тревожные о настроениях среди рабочих. Какой-нибудь искры доста­точно, чтобы пожар разгорался. Я очень опасаюсь запроса в Думе по {64} поводу Иванова-Вознесенска. Такой запрос в наше время, при повсеместно повышенных чувствах, может иметь фатальное значение».

И. Л. Горемыкин:

            «Правильно говорит А. В. Кривошеин, что нельзя топтаться на месте. Я бы очень просил Министра Внутренних Дел сообщить нам, какие он принимает меры, чтобы пресечь творящаяся повсюду безобразия. Обеспечение по­рядка и безопасности в государстве составляет его главную задачу».

Кн. Н. Б. Щербатов: